Исследования в области масс-медиа довольно давно обратили внимание на то, что современная политика все более и более опирается на средства массовой информации. Это процесс получил название медиатизации политики (См.: Мельник; Mediatization: Concept, Changes, Consequences; Schulz; Stanyer). Этот термин обладает большей универсальностью, поскольку описывает процессы, которые происходят не только в странах, так называемой, развитой демократии, но и во всех остальных странах мира. Основная идея этой концепции заключается в том, что все функции современного общества не могут быть реализованы без медиа-сопровождения. В этом отношении термин медиатизация учитывает возросшую роль СМИ в жизни общества, но не абсолютизирует ее. Вот как определяет медитизацию Мацолени и Шульц: «Процесс медиатизации политических кторов, политических событий и политического дискурс является основным трендом девяностых. Это феномен который уходит корнями к моменту появления телевидения, но достиг полного развития с момента глобальной экспансии и коммерциализации медиа-сферы... Однако, характеристика медиатизированной политики выходит за пределы простого описания системных требований. Медиатизированная политика это политика, которая потеряла автономность, стала зависимой в своих центральных функциях от масс медиа и создается в рамках
[843]
взаимодействий с масс медиа. Это утверждение базируется на наблюдениях о том, как средства массовой информации производят политический контент и вмешиваются в политический процесс» (Mazzoleni, Schulzс, p. 249-250).
Одним из важнейших проявлений медиатизации в последние пару десятилетий стала персонализация политического процесса, которая заключается в том, что индивидуальные политические акторы играют все более и более важную роль за счет уменьшения роли политических партий и других коллективных субъектов (см.: Van Eatst; Mc Allister). Это проявилось в первую очередь во время избирательных кампаний, когда поведению политических лидеров стало уделяться значительно больше внимания, чем деятельности партий, идеологическим вопросам, предвыборным программам и т. п. Очевидно, что тут существует прямая связь с тем, что массовой аудитории более понятны житейские вопросы, а не абстрактные понятия и концепции. Анна Лангер считает, что персонализация политики состоит из трех основных компонентов:
1) президентиализация власти, то есть сдвиг власти к лидерам и связанное с этим усиление роли лидеров, проявляющееся в увеличенном информационном освещении их деятельности;
2) концентрация на лидерстве, то есть увеличенное подчеркивание лидерских качеств и умений, необходимых для компетентного государственного управления;
3) политизация частной жизни, то есть упор на особенностях политических лидеров в частной жизни, которые трактуют лидеров не как представителей определенной политической идеологии, партии и государства, а как «человеческих существ» (Langer, p. 373).
В этой связи, СМИ пестуют человеческие характеры в политики, а не политические программы и реальные проблемы. В тоже самое время, лидеры также играют активную роль в этом процессе, поскольку такой подход к политике требует меньше усилий по работе в области координации интересов. От политика требуется телегеничность и артистизм, а не стратегическое видение и тяжелый труд по урегулированию конфликтующих интересов. Современные политики превращаются в своего рода «знаменитостей» или «селебрети».
Для проверки этой гипотезы нами была предпринята попытка анализа персонализации политических лидеров стран, входящих в группу G20. В качестве исходной гипотезы нами выдвигалось предположение о том, что вне зависимости от культурного бэкграунда во всех странах G20 имеются признаки персонализации политической жизни. Мы решили проверить эту гипотезу, используя критерий «домашних животных». Использование домашних животных – это известный прием в PR-технологиях, который позволяет добиться смягчения чувства отчуждения от политики и породить эмоциональный отклик в широких массах. Отчуждение возникает в результате массированного использования PR-технологий, которые по своей сути являются продуктом индустриального производства в медиа-пространстве. Бездушный и корыстный характер этих технологий порождает побочный продукт – чувство отчуждения. Именно с этим и призваны бороться такие приемы, как использование животных, семьи, детей и т. п.
Наше исследование показало, что в подавляющем большинстве стран G20 политические лидеры вне зависимости от культурной, политической и религиозной специфики используют домашних животных для политической персонализации. Существующая страновая специфика определяется особенностями местной культуры. Так, на пример, в Саудовской Аравии большую роль играют кони и верблюды. В Китае политическим лидерам не рекомендуется владеть домашними животными, так как это ассоциируется с коррупцией. В Японии большой популярностью пользуются аквариумные рыбки. Хорошо известно, что Президент России В. В. Путин неоднократно появлялся на телеэкранах и страницах печатных СМИ в компании с экзотическими животными и довольно крупными собаками. Очевидно, что выбор домашних животных
[844]
соответствует политической культуре электората в каждой стране. В Европе и Северной Америке политическим лидерам приходится следовать демократическим стандартам и держать самых обычных животных: кошек и собак. Отмечены случаи, когда проблема ухода за домашними животными и решение проблемы бездомных животных становится одной из тем избирательной кампании (Канада). Наши результаты позволяют утверждать, что на примере домашних животных персонификация политики при помощи различных приемов стала глобальной тенденцией в современном информационном пространстве.
1. Мельник Г. С. Mass media: психологические процессы и эффекты. СПб.: С.-Петерб. гос. ун-т, 1996. 167 с.
2. Langer A. A Historical Exploration of the Personalisation of Politics in the Print Media: The British Prime Ministers (1945–1999) // Parliamentary Affairs. 2007. Vol. 60 (3). P. 371–387.
3. Mazzoleni G., SchulzvW. “Mediatization” of Politics: A Challenge for Democracy? // Political Communication. 1999. Vol. 16 (3). P. 247–261.
4. McAllister I. The Personalization of Politics // The Oxford Handbook of Political Behavior / Ed. by Russell J. Dalton & Hans-Dieter Klingemann. Oxford: Oxford University Press, 2007.
5. Mediatization: Concept, Changes, Consequences / Ed. by K. Lundly. NY: Peter Lang, 2009. 316 p.
6. Schulz W. Reconstructing Mediatization as an Analytical Concept // European Journal of Communication. 2004. Vol. 19. No 1. P. 87-101.
7. Stanyer J. Modern Political Communication: Mediated Politics in Uncertain Times. Cambridge: Polity Press, 2007. 222 p.
8. Van Aelst P., Sheafer T., Stanyer J. The personalization of mediated political communication: A review of concepts, operationalizations and key findings // Journalism. 2011. Vol. 13 (2). P. 203–220.
[845]
Примечание: в квадратных скобках указаны страницы печатного издания
Быков И.А., Copyright ©, 2015
