Учимся работать в R-studio)
Результат:
понедельник, 31 января 2022 г.
воскресенье, 30 января 2022 г.
пятница, 28 января 2022 г.
понедельник, 24 января 2022 г.
Первый дециль РИНЦ
Монография "Коммуникативные технологии в процессах политической мобилизации" под ред. В.А.Ачкасовой и Г.С.Мельник вошла в первый дециль публикаций по направлению "Политика. Политические науки" РИНЦ (https://elibrary.ru/item.asp?id=26669001). Первый дециль соответствует попаданию в 10% лучших публикаций данного типа в данном направлении за все годы. Всего 64 цитирования. Очевидно, что диплом книжной выставки в США просто так не дают)
среда, 12 января 2022 г.
понедельник, 10 января 2022 г.
Медиаграмотность как элемент системы политического PR
Сегодня можно наблюдать бурное развитие исследование в области медиаграмотности и медиакомтетенций. Так, в России в 2020 году состоялась защита докторской диссертации А. А. Казакова по теме «Политическая роль медийной грамотности в условиях технологической трансформации массовой коммуникации». Также в России с 2005 года выходит журнал «Медиаобразование» (главный редактор А. В. Фёдоров). Исследования медиаграмотности и медиакомпетентности - это направление изучения в политологии и смежных дисциплинах, которое только начинает набирать популярность в России.
Очевидно, что подобное внимание появилось не на пустом месте. Оно связано с постоянным увеличением производства и потребления контента. Неожиданно обнаружилось, что СМИ сами находятся в состоянии глубочайшего кризиса (Кин, 2015). Особенно непростая ситуация сложилась с периодическими печатными изданиями: газетами и журналами. Массовый контент и мультимедийную продукцию сегодня производят не только СМИ, но и организации самой разной направленности. Обилие информационных потоков привело к переизбытку контента, что в свою очередь приводит нас к современному низкому уровню доверия СМИ. Ещё более серьезным развитием ситуации стало формирование персональных информационных меню, когда каждый потребитель получает собственный набор медианосителей и контента. На место клиенто-ориентированного подхода в современном маркетинге пришёл клиенто-центричный подход, который опирается на технологии Big Data и самообучающиеся нейронные сети.
Применительно к электоральным кампаниям и политическому PR, этот процесс приводит к тому, что ежегодно во всём мире придумываются и развиваются всё новые и новые коммуникативные технологии влияния на массовое сознание. Классические технологии информационного воздействия предполагают сегментирование аудитории на целевые группы, с выделением специфических характеристик и каналов массовой коммуникации. В сегодняшних условиях большое значение получает медиаграмотность, поскольку именно она определяет, как будет восприниматься политическая информация потребителями? Умеют ли они перепроверять информацию по первоисточникам? Выбирают ли они источники информации в зависимости от их репутации?
Общий уровень медиаграмотности в современной России относительно невысок. Так, исследование коллектива авторов из Высшая школа экономики и исследовательской группы ЦИРКОН провели исследование и получили следующие результаты. Несмотря на то, что пользоваться поисковиками такими как Яндекс или Google умеют практически все респонденты, в том что умеют находить необходимую информацию в Интернете сообщили только 60% респондентов. При этом, только 56% опрошенных заявили, что сравнивают информацию из разных источников, чтобы её проверить (Войнилов, Мальцева, Шубина, 2016).
Сегодняшняя информационная модель работы с избирателями при этом совершенно не учитывает молодое поколение (Быков, 2015). Большая часть информационных агитационных роликов транслируется исключительно по телевидению и не предназначена для молодой аудитории. Сегодняшняя молодежь, исключённая из государственного информационного поля, в связи с низкой заинтересованностью в представляемом государственной пропагандой контенте, оказывается, как бы в информационном вакууме. Чаще всего, в поисках выхода из него она черпает информацию из оппозиционных СМИ и становится жертвой оппозиционной пропаганды и манипулирования (Быков, Медведева, 2020).
В специальной литературе подавляющее число авторов рассматривает медиаграмотность как безусловно положительный фактор политической коммуникации: чем выше медиаграмотность, тем лучше. Однако в понятие медиаграмотность зачастую вводят критерий «критического мышления», который достаточно сложно кодифицировать. Озабоченность угрозами медиаманипулирования и «черным PR» приводит к феномену чрезмерной грамотность и доминированию «теорий заговоров». Парадокс заключается в том, что все варианты медиаграмотности оставляют широкое поле возможностей для технологий политической пропаганды и политического PR.
Литература
Кин Д. Демократия и декаданс медиа. М.: ГУ ВШЭ, 2015. 312 c.
Войнилов Ю. Л., Мальцева Д. В., Шубина Л. В. Медиаграмотность в России: картография проблемных зон // Коммуникации. Медиа. Дизайн. 2016. № 2. С. 95-114.
Быков И. А. Политическая информация и социальные медиа: проблемы политической коммуникации в студенческой среде Санкт-Петербурга // Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского политехнического университета. Гуманитарные и общественные науки. 2015. № 3. С. 28-36.
Быков И. А., Медведева М. В. Медиаграмотность как часть системы информационной безопасности // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2020. № 1. С. 24-32.
пятница, 7 января 2022 г.
PR и пропаганда как инструменты политической мобилизации: актуальные подходы
Среди всего многообразия научного и методологического вклада В. А. Ачкасовой в современную науку о связях с общественностью особенно выделяются работы по проблемам политической мобилизации и роли коммуникационных технологий в этих процессах [3]. Политическая мобилизация традиционно изучается в рамках социологии политических изменений и связанных с этими изменениями практиками коллективных действий [13]. Краткое определение политической мобилизации дано О. Н. Яницким, оно звучит следующим образом: «Мобилизация есть коллективное действие, инициированное, как правило, социально-политическим конфликтом» [15, с. 3]. Таким образом, в центре внимания социологического подхода находятся крупные социальные движения, а также трансформирующиеся политические институты. Политическая мобилизация проводится с целю организации коллективного действия и массового участия граждан в политике.
Наиболее влиятельные концепции политической мобилизации сложились в прошлом столетии и описывают ситуацию массового общества, которая уже не соответствует современным реалиям информационного, постиндустриального или цифрового общества. С позиций современной коммуникативистики, прежние теории социальных изменений не учитывают роль коммуникативных технологий в современных де(мобилизационных) процессах и сложившейся практике политического управления [5; 11; 12]. Сегодня довольно часто можно услышать жалобы на то, что результаты опросов и основанные на них прогнозы могут идти вразрез с реальными событиями и действиями активной части общества. Как правильно отмечают Ю. В. Косовов и О. И. Трохинова, «одной из причин такого диссонанса являются коммуникационные технологии, методы и приемы, направленные на мобилизацию или демобилизацию общественного мнения» [10, с. 171]. В связи с этим сложилась объективная потребность в развитии теории политической мобилизации. В России одной из первых попыток такого рода стала коллективная монография под редакцией В. А. Ачкасовой и Г. С. Мельник «Коммуникативные технологии в процессах политической мобилизации» [8].
Основная особенность монографии связана с системным описанием современных коммуникационных технологий политической мобилизации с точки зрения прагматических коммуникаций, под которыми понимаются процессы направленной передачи информации, жестко ориентированные на получение адекватного эффекта в виде консолидации массовых аудиторий [7, с. 198]. Зачастую прагматические коммуникации используются участниками политического процесса в корыстных целях и направлены скорее на демобилизацию социальных групп и на разрушение механики коллективных действий. В отечественной литературе, вероятно, это одна из первых работ, где проблематика политической демобилизации разрабатывается достаточно глубоко. Также следует отметить глубокую проработку современной системы медиакоммуникаций, которая, с одной стороны, находится в состоянии бурного роста благодаря развитию цифровых технологий, а, с другой стороны, характеризуется глубочайшим кризисом традиционных, прежде всего печатных, СМИ [9]. Не удивительно, что в монографии поднимается тема «тактических медиа», то есть таких медиа-проектов, которые направлены на решение краткосрочных мобилизационных задач.
Медиакоммуникации стали ответом на возрастающую необходимостью удовлетворения потребностей современного информационного пространства, который развивается в сторону гибридных форм журналистской деятельности. Современные медиакоммуникации требуют от журналистов умения работать сразу для несколькими технологическими платформами (текст, видео, аудио, фото, инфографика и т. д.), а также обладания дополнительными навыками в области управления медиапроектами (проектное управление, финансовое планирование, продюсирование, реклама, связи с общественностью и т. п.). Доверие к средствам массовой информации во всем мире стремительно падает, а в развитых постиндустриальных странах доверие к СМИ ниже, чем доверие к другим социальным институтам. Располагая доступом к новейшим информационно-коммуникационным технологиям, политические áкторы получили возможность непосредственной коммуникации с целевыми аудиториями без посредничества СМИ и мобилизации своих сторонников [4]. В 2020 году серьезным развитием исследований в этой области стала защита кандидатской диссертации И. А. Гладченко на тему «Модели распространения мобилизационного контента в социальных медиа» [6].
Исследования современной политической мобилизации в последнее время всё чаще обращаются к методам пропаганды [2]. Ранее пропаганда рассматривалась как ранний этап развития связей с общественностью, имеющий негативные ассоциации. Как указывают Л. В. Азараова и В. А. Ачкасова, «за практически тридцатилетнюю историю становления и развития связей с общественностью в России в общественном сознании сформировался крайне размытый и в основном негативный имидж этой сферы профессиональной деятельности... PR часто отождествляют с политическими технологиями, скрытой рекламой и пропагандой» [1, с. 6]. Однако в последнее время многие исследователи указывают на то, что политическая пропаганда вернулась в бой благодаря новому витку информационных войн, вернувшимся геополитическим конфликтам и формированию политики постправды [14]. В зарубежных исследованиях ведущим походом в исследованиях пропаганды стал «коммуникационный подход», представленный в том числе в работе Гарета Джоуэтта и Виктории О'Доннелл «Пропаганда и внушение». Коммуникационных подход рассматривает пропаганду как один из видов коммуникации, который представляет собой «систематическое стремление формировать восприятия, манипулировать знаниями и направлять поведение для достижения реакции, способствующей реализации желаемой пропагандистом цели» [16, с. 7]. Проблема современной пропаганды заключается в том, что в отличие от двадцатого века в ней значительно слабее представлена идеологическая составляющая, которая ослабляет степень эффективности всего комплекса пропагандистских мероприятий. Вероятно, новые цифровые технологии, способны в какой-то степени компенсировать недостатки смыслового содержания политического месседжа. Так или иначе, возрождение практики политической пропаганды в России и за рубежом делает задачу исследований в этой области актуальной.
Список литературы
1. Азарова Л. В., Ачкасова В. А. Эволюция базовой терминологии паблик рилейшз: актуальные подходы // Российская пиарология-7: тренды и драйверы. 2018. С. 5-8.
2. Ачкасова В. А., Журавлева Н. Н. Пропагандистская составляющая государственных коммуникаций // Стратегические коммуникации в бизнесе и политике. 2018. № 4. С. 50-56.
3. Ачкасова В. А., Трохинова О. И. Сетевые средства этнической мобилизации: исследование роли призывов в межэтнических конфликтах // Вестник Томского государственного университета. 2018. № 431. С. 5-11.
4. Быков И. А. Twitter как основной инструмент избирательной кампании Дональда Трампа // Российская школа связей с общественностью. Альманах. 2017. Т. 9. С. 115-123.
5. Володенков С. В. Интернет-коммуникации в глобальном пространстве современного политического управления. М.: Издательство Московского университета, 2015. 272 с.
6. Гладченко И. А. Модели распространения мобилизационного контента в социальных медиа. Диссертация … уч.степ. к.полит.н. Спб.: СПбГУ, 2020. 357 с.
7. Журавлева Н. Н. Коммуникативные технологии в процессах политической мобилизации: прагматически-ориентированный подход // Российская школа связей с общественностью. 2017. № 10. С. 196-202.
8. Коммуникативные технологии в процессах политической мобилизации / под ред. В. А. Ачкасовой, Г. С. Мельник. М.: Флинта, 2016. 248 с.
9. Кин Д. Демократия и декаданс медиа. М.: ГУ ВШЭ, 2015. 312 c.
10. Косов Ю. В., Трохинова О. И. Политическая мобилизация: перспективы развития теории принятия политических решений // Управленческое консультирование. 2017. № 11. С. 170-173.
11. Связи с общественностью в органах власти / под ред. В. А. Ачкасовой, И. А. Быкова. М.: Юрайт, 2019. 163 с.
12. Соловей В. Д. Абсолютное оружие. Основы психологической войны и медиаманипулирования. М.: Эксмо, 2016. 320 с.
13. Тилли Ч. От мобилизации к революции. М.: ГУ ВШЭ, 2019. 432 с.
14. Управляемость и дискурс виртуальных сообществ в условиях политики постправды / под ред. Д. С. Мартьянова. СПб.: ЭлекСис, 2019. 312 с.
15. Яницкий О. Н. Массовая мобилизация: проблемы теории // Социологические исследования. 2012. № 6. С. 3-12.
16. J, O'Donnell V. Propaganda and Persuasion. 5th edition. L.: SAGE Publications, 2011. 464 p.
среда, 5 января 2022 г.
суббота, 1 января 2022 г.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)