Как сообщает Эхо Москвы, Дмитрий Медведев подписал поправки в Конституцию об увеличении сроков полномочий президента и Государственной Думы до 6 и 5 лет соответственно.
Печально. Конституция и без того была суперпрезидентской, а теперь - вообще сверх-мега-суперпрезидентская. Ничего хорошего. Конечно, могут поменять в обратную сторону с той же скоростью, но зачем? Перспектива институционального дизайна просто ужасна: новая номенклатура, деформированные социальные лифты, закрытость и кумовство. Концепция рациональной бюрократии Макса Вебера отдыхает, идея разделения властей - тем более. Да, сейчас личность Путина определяет некоторое смещение власти к посту председателя совета министров. Но проблема в том, что сейчас все держится на личных отношениях, а не на институтах. На загнивающем западе все наоборот. Что лучше? Ну, смотря что ценить. Если уровень жизни, то наша система явно проигрывает.
Кстати, если посчитать, то получится, что 1 раз в 30 лет у нас выборы Президента и депутатов Государственной Думы будут совпадать...
вторник, 30 декабря 2008 г.
Геополитические аспекты развития глобальной сети Интернет
Появление глобальной сети Интернет, по-видимому, оказывает влияние на геополитическую ситуацию во всём мире, не смотря на то, что в современных условиях наблюдается тенденция, когда, по мнению Дж. Беннетта «новые политические структуры, для своего появления всё больше и больше используют различия в области информационного пространства и всё меньше и меньше – в области географических различий»1. Это связано с тем, что в последнее время вокруг неё развернулась ожесточённая дискуссия, затрагивающая самые высшие эшелоны власти на международной политической арене2.
Первый геополитический аспект связан с историческими условиями возникновения глобальной сети. История появления киберпространства напоминает эпоху великих географических открытий и глобальных колониальных завоеваний ведущими европейскими державами. В права первооткрывателей обычно входило право присоединение новых земель к метрополии и их хозяйственное освоение.
Аналогичная тенденция наблюдается в киберпространстве, когда правительство Соединённых Штатов Америки в любой момент может «выключить» доменное имя любой страны и сделать пользование сервисами Интернета в этой стране невозможным. Так, например, «во время войны в Ираке, американское государство не раз перекрывало функционирование расширения «.ik», принадлежащего Ираку»3.
На сегодняшний день управление доменными именами осуществляется американской некоммерческой организацией под названием «Корпорация по присвоению доменных имен и номеров» (Internet Corporation for Assigned Names and Numbers), созданной в 1998 г. Однако, эта некоммерческая организация фактически является частью американского правительства, так как действует на основе договора с Министерством торговли США. Влияние правительства США в ней очень велико, так как Министерство торговли обладает правом вето в любых вопросах, связанных с деятельностью этой организации. Уже несколько лет поднимается вопрос о передаче функций «Корпорации по присвоению доменных имен и номеров» международной организации под эгидой ООН. В качестве вероятного кандидата называется Международный союз электросвязи (МСЭ)4.
Очевидно, что та страна, которая первой открыла киберпространство и сумела убедить остальной мир в его преимуществах получает определённые дивиденды. Американское господство в этой области проявляется не только в управлении доменными именами, но и в том, что они пишутся на латинском алфавите. Кроме того, английский язык до недавнего времени был ведущим языком общения в Интернете. До сих пор он остаётся таковым в области технической терминологии. Ещё больше преференций получили американские производители компьютерного и телекоммуникационного оборудования, а также программного обеспечения.
Нельзя не отметить, что сложившаяся ситуация не устраивает большинство стран мира. В частности в России неоднократно выдвигались предложения по введению доменных имён на основе кириллицы. В свою очередь Франция неоднократно выступала за передачу управления Интернетом в руки международной организации, говоря о том, что национальное доменное имя является составной частью суверенитета страны5.
Второй геополитический аспект развития глобальной сети Интернет – это так называемое «цифровое неравенство». По данным «Книги фактов ЦРУ» в 2007 году всего 16% населения Земли имели доступ к Интернету6. Кроме того, «более 90% вэб-серверов находятся в развитых странах, хотя в них проживает около 16% населения планеты»7. По мнению И. Рамоне, «взлёт Интернета создаёт новые линии неравенства между инфобогатыми и инфобедными»8, что порождает новые конфликты на международной политической арене.
Нужно учитывать, что проблема информационного разрыва имеет очень глубокие корни, в основе которой находится вопиющее неравенство в экономике и уровне социального развития. Так, например, в мире около «двух миллиардов человек не имеют электричества»9, а одна пятая часть населения Земли, наиболее богатая, «распоряжается 80% мировых ресурсов, а пятая – самая бедная – часть не дотягивает и до 0,5%»10.
С точки зрения неомарксистских теоретиков, среди которых следует выделить И. Валлерстайна, становление современной системы международных отношений неразрывно связано с капиталистической системой производства11. Следовательно, в основе современной геополитики в значительной степени находятся бизнес-процессы. При этом, «…одной из главных отраслей будущего выступает массовая электроника. Контроль над «мультимедиа» становится стратегической областью в плане политики, технологии, промышленности и культуры»12.
С другой стороны, нельзя забывать и о военной составляющей геополитического господства13. Интернет, несомненно, оказывает влияние на возникновение новых форм международных конфликтов, включая информационные войны, сетевые войны, хакерские атаки и т.п. Напомним, что с точки зрения классической геостратегии в основе геополитического районирования находятся наиболее эффективнее средства коммуникаций и передвижения, неразрывно связанные с возможностью координации и переброски вооруженных соединений14. Поэтому вполне возможно составление новых геополитических районов по уровню развития Интернета. Так, согласно карте, представленной в книге М. Кастельса, в июне 1991 г. страны Азии, Африки и Южной Америки просто отсутствовали на мировой арене15. Нельзя также забывать и о том, что сам Интернет обязан своему возникновению военным исследованиям, которые осуществлялись в американском Агентстве по работе с перспективными исследовательскими проектами (Advanced Research Projects Agency – ARPA) при Министерстве обороны США16. В 60-е годы после Карибского кризиса, когда Америка впервые столкнулась с реальной угрозой ядерного удара, возникла идея создания децентрализованной сети. Такая сеть объединила бы в себя компьютеры военных, научных и образовательных учреждений. По замыслу создателей децентрализованная сеть в условиях ядерной атаки и потери одного или нескольких сегментов не должна была терять работоспособности и управляемости. Такая цель могла быть достигнута, только если бы между узлами сети существовали множественные связи.
Осмысление информационно-коммуникационных аспектов современной геополитики в России находится на начальном уровне. С одной стороны, большинство авторов не уделяют этому явлению никакого внимания, находясь в рамках традиционных геополитических концепций17. С другой стороны, существуют некоторые достаточно смелые предположения о наступающем тотальном господстве Интернета в современных международных отношениях. Так, например, А. Митрофанов пишет: «Информационное поле Интернета способно создавать и создает реальные фантомы нашей действительности… Мощные возможности Интернета… позволяют представить новый образ мира… Мы должны встроиться в Интернет и дать свою редакцию параллельного мира. Любая иная стратегия обрекает нас на поражение. Овладение Интернетом изнутри является ключом к будущему развитию России»18. На наш взгляд, современные тенденции развития геополитики нельзя считать полными без учёта развития глобальной сети Интернет.
Примечание
1. Bennett J.C. The Anglosphere: Why the English-speaking Nations Will Lead. – N.Y.: Rowman & Litttlefield, 2004. – P. 129.
2. См., например: Мир обсуждает будущее Интернета // Сайт информационной службы BBC, http://news.bbc.co.uk/hi/russian/sci/tech/newsid_6098000/6098496.stm.
3. De La Coste P. La gouvernance internationale de l’Internet // Politique etrangere. 2006. № 3. – P. 515.
4. Мозолина О.В. США и международное сообщество: борьба за управление Интернетом // США и Канада: экономика, политика, культура, 2006, № 4, С. 111-119.
5. Benhamou B., Sorbier L. Souverainete et reseaux numeriques // Politique etrangere. 2006. № 3. P. 519-530.
6. World Factbook – 2008 // Central Intelligence Agency. 15 April 2008. http://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook.index.ihtm.
7. Slater D. Geopolitics and the Post-colonial: Rethinking North-South Relations. – N.Y.: Blachwell Publishing, 2004. – P. 4.
8. Игнасио Р. Геополитика хаоса. – М.: ТЕИС, 2001. – С. 119.
9. Там же. С. 119.
10. Там же. С. 55.
11. См.: Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. – СПб.: Издательство «Университетская книга», 2001. – 416 с.
12. Игнасио Р. Указ. соч. – С. 114.
13. Туронок С.Г. Информационно-коммуникативная революция и новый спектр военно-политических конфликтов // Политические исследования. 2003. № 1.
14. Маккиндер Х. Дж. Географическая ось истории // Политические исследования. 1995. № 4.
15. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Пер. с англ. под науч. ред. О.И. Шкаратана. – М.: ГУ ВШЭ, 2000. – С. 331.
16. Newman N. Net Loss: Internet Prophets, Private Profits, and the Costs to Community. – N.Y.: Penn State Press, 2002. – P. 92.
17. См., подробнее: Колосов В.А. Российская геополитика: традиционные концепции и современные вызовы // Общественные науки и современность. 1996. № 3. С. 86-94.
18. Митрофанов А. Шаги новой геополитики. – М.: Русский вестник, 1997.
Быков И.А., Copyright ©, 2008
среда, 24 декабря 2008 г.
Киберпространство как фактор развития политических идеологий
ILYA BYKOV. Cyberspace as a Factor of Developement of Political Ideologies
Abstracts
The article is devoted to the analysis of such ideological trends in the modern political life as cyberanarchism, cyberpunk, net libertarianism, Californian ideology, etc. The author shows that Internet intensified ideological discussions especially in the fields of freedom of speech, copirights, intellectual property, self-government, and democratic institutions in the information society. The main conclusion is that liberalism as a ruling ideology of contemporary world-economy was able to adapt for requirements of Internet.
Развитие современных информационно-коммуникационных технологий и, в особенности, появление глобальной сети Интернет спровоцировало возникновение широкого спектра попутных явлений в различных аспектах современной жизни. Так, в литературе появилось и набрало силу литературное течение «киберпанка», в искусстве, архитектуре и дизайне появился стиль «хай-тек», в кино можно ограничиться упоминанием такого культового явления как «Матрица», в политике многих стран уже не первое десятилетие реализуются различные варианты концепций «электронного правительства», [79] в экономике созданы и успешно функционируют глобальные торговые системы. Этот список можно продолжать, в том числе, и за счёт влияния киберпространства на развитие политических идеологий 1.
Исторический контекст
Прежде чем рассматривать конкретные примеры идеологических конструкций, получивших жизнь благодаря влиянию Интернета и других информационно-коммуникационных технологий, следует кратко остановится на историческом контексте этих явлений. Киберпространство стало одной из самых ярких примет новой эпохи. С поразительной синхронностью появление Интернета совпало с крахом СССР, распадом коммунистического блока, становлением всемирных электронных торговых систем, третьей волной демократизации и другими явлениями, которые теперь привычно называют глобализацией. В это же время в начале 90-х Ф. Фукуяма провозгласил об окончательной победе либеральной идеологии. 2 Тем не менее, как мы это покажем далее, попытки конструирования идеологических концепций не прекратились. Одной из причин, позволившей продолжить этот процесс, стало киберпространство, сочетающего в себе новые формы человеческой деятельности, новые формы коммуникации, новые социальные группы (включая различные виртуальные сообщества) и т.п.
Возникновение политических идеологий, на наш взгляд, связано с некими кризисными явлениями. Решительная перестройка социальной структуры современного общества, приводящая к появлению, так называемого, информационного общества 3, а также [80] процессы глобализации, технологической основой которых выступает глобальная сеть Интернет, несомненно, приводят к повышению социальной напряженности. Объем данной статьи не позволяет остановиться более подробно на описании социальных процессов, позволяющих говорить о различных аспектах структурного кризиса современного общества. Следует сказать, что в данном случае, понятие «кризис» не несёт в себе исключительно негативные коннотации. Важно также подчеркнуть, что практически любые социальные изменения тем или иным образом отражаются в политическом мировоззрении, а иногда приводят к появлению новых политических идеологий.
Осознавая сложность интерпретации концепта идеологии, смысл которого может варьироваться в рамках тех или иных концепций 4, и, исходя из целей данной статьи, мы можем согласиться с определением У. Матца, который считает, что политические идеологии представляют собой «такие системы ценностей, которые, выступая в качестве политического мировоззрения, имеющего силу веры, обладают особенно большим ориентационным потенциалом и потому способны обуздывать связанные с кризисом процессы социальной аномии» 5. Данное определение говорит о природе идеологий, проявляющейся в моменты кризисов и социальных перемен.
Помимо социальной природы продолжения современных идеологических поисков следует сказать и о наличие некоторого кризиса идей. Так, ещё в 1960 г. в работе Д. Белла «Конец идеологии» 6 был представлен кризис классических идеологий (прежде всего, левых). Проблемы современного этапа развития классических идеологий отражены в работе И. Валлерстайна «После либерализма» 7. По мнению Валлерстайна, после краха марксистско-ленинской идеологии либерализм остался единственной идеологией, на основании которой и существует современная мирэкономика. Вместе с тем, «либерализм, как действенный политический проект, уже пережил свои лучшие дни, [81] и что сейчас он умирает в условиях структурного кризиса капиталистической мироэкономики» 8. Главным признаком структурного кризиса мирэкономики выступает глобальное расслоение в уровне потребления и производства. В данной работе будут подвергнуты изучению новейшие идеологические констелляции, связанные с появлением и развитием киберпространства.
Таким образом, можно говорить о том, что исторический контекст возникновения новых идеологий на рубеже тысячелетий можно считать достаточно благоприятным. Некоторые исследователи прямо заявляют: «сейчас мы наблюдаем интенсификацию идеологии, сравнимую с той, какая происходила в Европе между 1880-м и 1914-м» 9. Именно девяностые годы стали свидетелями появления некоторых новых идеологических конструкций, напрямую связанных с влиянием глобальной сети Интернет. Ярким проявлением этого стали всевозможные декларации, манифесты, идеологические статьи, художественные произведения и т.п. Наибольшую известность получили «Декларация независимости киберпространства» (1996 г.) Джона Барлоу и «Манифест киберпанка» (1997 г.) Кристиана Кирчева 10. Удивительно, но в свое время появление классических идеологий также проявлялось в различных «декларациях» и «манифестах». В память сразу же приходят «Декларация прав человека и гражданина» (1789 г.) и «Манифест коммунистической партии» (1848 г.). Новые продукты идеологической деятельности свидетельствуют о том, что политические идеологии живы и развиваются.
Хакерство
В первую очередь хотелось бы остановиться на влиянии киберпространства, которое оно оказало на субкультуру хакерства. Начиная с шестидесятых годов, хакерство стало заметным явлением, окружённым аурой таинственности и необычности 11. Проблемы изучения идеологии и культуры хакеров [82] связаны с несколькими обстоятельствами. Так, с одной стороны, популярность хакеров, как героев нового времени, на первый взгляд, должна облегчить изучение их субкультуры. На самом деле, чрезмерная популярность образа хакеров приводит к появлению необычайно упрощённых, а иногда и мистических представлений о том, чем они занимаются. Большую роль в этом сыграли голливудские блокбастеры, показывающие как хакеры с мефистофельскими лицами взламывают защиту любой сложности максимум со второго раза. С другой строны, сложность технической стороны хакерского дела гарантирует некоторую элитарность и закрытость.
Тем не менее, можно попытаться выделить некоторые идеи, лежащие в основе хакерского движения. Во-первых, значительное влияние на хакеров оказало движение хиппи. Во-вторых, поскольку хакеры были первопроходцами компьютерных технологий и сети Интернет, а доступ к компьютерным технологиям в первое время был сильно ограничен, они выступали против государственного вмешательства в научно-технический прогресс. По мнению хакеров, бюрократические барьеры только тормозят движение. В. Емелин сводит этику хакеров к трем основным принципам:
1) целью деятельности хакеров является развитие человеческого знания как такового;
2) для развития знаний требуется свободный обмен информацией;
3) необходимо избегать нанесения ущерба при вторжении в систему 12.
В 1986 г. появился знаменитый «Манифест хакера», где были выражены основные ценности культуры хакеров. Манифест был написан Л. Блэнкеншипом (больше известным под хакерской кличкой «Наставник») после его ареста агентами ФБР. Блэнкеншип выделил такие ценности хакерской субкультуры, как безразличие к цвету кожи, национальности и религии, превосходство знаний и нестандартного образа мыслей, безграничная свобода информации, необходимой для исследований, а также сами исследования на основе чистого любопытства 13. [83]
Некоторые исследователи считают хакерство формой протеста «против нарушения идеологического запрета на приватизацию и коммерциализацию информации, содержащейся в глобальной сети» 14. При этом, хакеры не просто декларируют свободный обмен информацией, но переходят к действиям, взламывая защиту коммерческого программного обеспечения.
Слабость идеологических воззрений хакеров проявилась в нескольких моментах. Так, например, английский исследователь Б. Уинстон указывает на то, что «энтузиасты новой коммуникационной среды в своем порыве отказывались замечать, кто и сколько платит за поддержание инфраструктуры системы: создание Сети потребовало огромных затрат федерального правительства США и американских университетов» 15. Утопичность воззрений хакеров в отношении инфраструктуры Интернета сделала их позицию уязвимой для критики со стороны официальных структур.
Дальнейшее развенчание мифа о безупречных хакерах было связано с внутренним расколом хакерского сообщества. В нем появились группировки, не разделяющие идеалы первопроходцев 60-х и начала 70-х годов. Среди них были как откровенно криминальные сообщества «кракеров», так и менее криминальные, вроде хакеров-вандалов, «шутников» и т.п. 16 Сращивание хакерского сообщества с криминалом показало слабость этой идеологической субкультуры. Более того, на современном этапе развития хакеры успешно сотрудничают не только с криминальными структурами, но и с ведущими коммерческими производителями программного обеспечения и даже с государственными органами правопорядка.
Тем не менее, поскольку хакеры были первооткрывателями Интернета и разработчиками множества новых технологий, в дальнейшем их ценности оказали значительное влияние на идеи пользователей Сети. Влияние первоначальной субкультуры хакеров сохраняется до сих пор 17. [84]
Киберпанк и киберанархизм
Возможно, наиболее серьезное влияние хакеры оказали на такое явление, как киберпанк. Киберпанк получил большую известность, прежде всего, в литературе, и связан с такими именами, как У. Гибсон, Б. Стерлинг, П. Кадиган, Р. Рюкер, Дж. Ширли и др. 18 Политические идеи киберпанка нашли своё концентрированное воплощение в работе К. Кирчева «Манифест киберпанка» 19.
Основная идея Кирчева заключается в отстаивании автономии киберпространства. При этом, агрессивным антагонистом по отношению к Сети выступает «Система». «Система» - это собирательный образ, состоящий из государств, корпораций, норм права и устоявшегося стиля жизни. Интернет-пространство, по мысли К. Кирчева, может управляться самостоятельно, без каких-либо проверенных государственных форм правления. При этом все существующие формы правления признаются неправильными. К. Кирчев сформулировал это следующим образом: «Система. С многовековым прошлым, существующая на принципах, которым нет места в сегодняшнем мире. Система, которая практически не изменилась со времени своего появления... Новые поколения веками воспитывались в духе своих прародителей. Идеалом считается то, чему следует большинство. Индивидуальность забыта. Люди думают одинаково, используя клише, заученные с самого детства» 20.
Конструктивных предложений в манифесте не так и много. Одно из таких предложений находится в области усиления свободы слова. Вот как об этом пишет К. Кирчев: «Мы боремся за свободу информации. Мы боремся за свободу слова и печати. За свободу выражать наши мысли, не опасаясь преследования Системы. Даже в самых цивилизованных и демократических странах, Система распространяет дезинформацию» 21.
В Манифесте упоминаются два действенных средства борьбы с манипуляцией средствами массовой информации. Во-первых, это игнорирование интеллектуальной собственности: «Всё, что [85] принадлежит нам, принадлежит и вам. Всё, что принадлежит вам, принадлежит и нам. Каждый может использовать информацию. Ограничений не существует» 22. Хорошие иллюстрации распространенности подобного рода идей можно найти в России. Так, например, в 1999 г. известный сетевой деятель Максим Мошков, владеющий одноименной библиотекой (www.lib.ru), заявил в пятом номере журнала «Мир Интернет» следующее: «Авторское право в той же форме, в которой оно существовало, никоим образом не соответствует реалиям Интернета. Авторское право есть и реально действует только для материальных предметов, бумажных книг, патентов и т.п. Объекты Интернета в авторском праве не специфицированы и никак не учтены» 23.
Во-вторых, это защита персональной информации при помощи современной криптографии: «Шифрование информации – это наше оружие. Зашифрованные революционные послания могут беспрепятственно распространяться в Сети, и правительство может только догадываться об их содержании» 24. Криптоанархизм стал визитной карточкой киберпанков.
Основная цель киберпанков заключается в установлении контроля над технологией: «в нынешние времена, когда всё зависит от технологии, если ты не контролируешь её, она будет контролировать тебя» 25. Предполагается, что киберпанкам посредством владения компьютерными технологиями (включая продвинутые способы шифрования) удастся навязать остальной части общества собственные правила игры.
Следует, однако, отметить, что в таком виде киберпанку достаточно сложно перерасти в действенную политическую идеологию. Дело в том, что в данном случае мы имеем дело с ценностями крайнего индивидуализма и неверия в человеческую природу. К. Кирчев прямо заявил: «плохое идет от человека, а хорошее идет от технологии» 26. Таким образом, в идеологической конструкции [86] киберпанка заложено серьезное логическое противоречие. Предполагается, что киберпанки – это ярко-выраженные индивидуалисты, герои-одиночки, которые по непонятной причине совместными действиями способны изменить систему. Имманентный анархизм концепции киберпанка плохо согласуется с подобным вариантом развития событий. Тем не менее, как и в случае с хакерами, «образы мужественных «киберпанков», воюющих на новом электронном «фронтире» со всесильными электронными корпорациями, успешно эксплуатируются массовой культурой и уже успели лечь в основу нескольких голливудских блокбастеров» 27.
Киберпанк во многих своих положениях пересекается с киберанархизмом 28. По утверждению К. Кирчева, «сеть – это колыбель анархии» 29. Киберанархизм выступает в качестве идеологической реминисценции классического анархизма, с его защитой принципиального равенства людей и неприятием государства. Неким новым развитием стало утверждение о том, что сеть за счёт своих технических характеристик позволяет пользователям объединяться и эффективно самоуправляться. Так, Г. Рейнгольд писал: «Существует сильная связь между неформальными коммуникациями, такими как в общинах и виртуальных сообществах, в кофейных лавках и компьютерных конференциях, и способностью больших социальных групп к самоуправлению без монархов и диктаторов» 30. Интернет, по мнению сторонников киберанархизма, может стать электронной Агорой, на которой граждане могут обсуждать и принимать решения самостоятельно. «Киберпространство может стать идеальной публичной сферой по Хабермасу, где мнения формируются гражданами публично и свободно от искажения» 31.
Идеи киберанархизма, родственные и во многом пересекающиеся с программными установками киберпанка, подверглись, [87] если так можно выразиться, родственной критике. Во-первых, анархичность сетевой технологии была явно преувеличена. Нельзя отрицать роль США в создании и планирования сетевых технологий. Во-вторых, нельзя отрицать, что правовые механизмы и роль поставщиков интернет-услуг оказывают влияние на поведение пользователей Сети. В-третьих, существует очевидное неравенство среди пользователей, как по доступу к Интернету, так и по техническим способностям между ними 32.
Сетевое либертарианство
Ещё одной идеологической концепцией, получившей широкой распространение, стал сетевое либертарианство, под которым можно понимать «неформальную идеологию, виртуально установившуюся в киберпространстве глобальной сети, главным лейтмотивом которой является максимальное ограничение вмешательства государства в процесс циркуляции информационных потоков» 33. Наиболее известным документом, в котором были выражены идейные установки сетевого либертарианства стала опубликованная 8 февраля 1996 г. «Декларация независимости киберпространства» Дж. Барлоу 34. Поводом для написания Декларации стало принятие «Акта о реформе телекоммуникаций 1996 года», который вводил ответственность за нецензурные выражения и оскорбления в Интернете. Это был первый подобного рода законодательный акт, при помощи которого государство намеревалось положить предел полной анархии и безнаказанности, царящей в киберпространстве. Протестуя против этого, Дж. Барлоу в преамбуле к Декларации выражает свой протест намеренно нецензурно. «Декларация независимости киберпространства» была размещена её сторонниками более чем на двадцати тысячах веб-сайтов и, таким образом, было наглядно продемонстрировано, что любые попытки ограничить распространение информации в Сети обречены на провал 35. [88]
Отправной точкой рассуждений Дж. Барлоу стало утверждение об автономии интернет-пространства от государственных форм принуждения. Вот как об этом пишет Барлоу: «Ваши правовые концепции собственности, выражения, индивидуальности, перемещения и контекста неприменимы к нам. Они базируются на материальности, но здесь нет материальности. Наши индивидуальности не телесны, так как в отличие от вас, мы не можем добиваться порядка через физическое принуждение» 36. Очевидно, что для этого имеются некоторые основания. Они связаны с отсутствием единого международного законодательства в области регулирования деятельности глобальной коммуникационной сети Интернет 37.
Однако, формы самоуправления предстают в достаточно размытом виде. Вот как это выглядит, согласно представлениям Дж. Барлоу: «Мы создаем мир, в который все могут вступать без привилегий или предубеждений, порожденных расовыми различиями, экономической властью, военной силой или местом рождения... Мы верим, что наше управление будет возникать из этики, просвещенного личного интереса и всеобщего блага» 38. Нужно отметить, что некоторые элементы самоуправления представлены в работе службы регистрации доменных имен ICANN (www.icann.org, Интернет-корпорация по распределению доменных имен и адресного пространства), созданной в 1998 г. Однако, эта некоммерческая организация фактически является частью американского правительства, так как находится на контракте с Министерством торговли США 39. Влияние правительства в ней очень велико, так как оно обладает правом вето в любых вопросах. Таким образом, говорить о самоуправлении можно лишь с некоторой степенью относительности.
Дж. Барлоу также считает очень важной идею о свободе информации в Интернете: «В нашем мире, любое человеческое мнение может создавать возможность быть воспроизведенным и распространенным совершенно бесплатно» 40. Следует подчеркнуть, что [89] речь не идет о бесплатном копировании информации, но о такой возможности. Тем не менее, в этом вопросе Барлоу практически совпадает с Кирчевым. Такого рода идеи пока не привели к возникновению сильного политического движения, хотя в некоторых странах мира уже появились партии «пиратов» (например, в США – www.pirate-party.us).
Проблема авторских прав и интеллектуальной собственности в Интернете стала одной из главных не только для энтузиастов новой электронной торговли, но и для всей мировой экономики. Барлоу стал одним из первых, кто привлек внимание широкой общественности к этому больному вопросу. Уже в 1994 г. в ведущем компьютерном журнале США «Wired» он опубликовал статью «Экономика идей» 41. В этой статье он убедительно показал, что лёгкость копирования цифровой информации порождает невиданные возможности для плагиата и использования чужих программ, идей, технологий и т.п. Более того, сложность компьютерных технологий постоянно вызывает нелепые судебные ситуации: «Компании, торгующие информацией, несмотря на свою жесткую привязанность к старой юридической системе, скорее всего, обнаружат, что при растущей неспособности судей понимать технологические проблемы, результаты судебных процессов будут настолько непредсказуемы, что никакое долгосрочное предприятие не сможет на них основываться. Каждая тяжба становится похожей на игру в русскую рулетку, поскольку ее исход зависит от масштаба некомпетентности председателя суда» 42.
По мнению Дж. Барлоу, отследить все возможные случаи нарушения авторских прав будет практически невозможно. Поэтому защита интеллектуальной собственности приобретёт новые, доселе невиданные формы: «Экономика будущего будет основываться скорее на отношении, чем на владении. Она будет скорее непрерывной, чем последовательной» 43. Это значит, что практическая потребность в новейших программных продуктах и технической поддержке станет одним из важнейших фактов, обуславливающих легальное [90] приобретение интеллектуальной собственности. Отношения между потребителями и продавцами будут носить долгосрочный характер. В этом случае у покупателя появляется заинтересованность в добросовестном приобретении интеллектуальной продукции.
Таким образом, наш анализ показывает, что сетевое либертарианство в изложении Дж. Барлоу носит следующие характерные черты:
– индивидуализм, представление о человеке, как о нематериальном объекте или, как минимум, гражданине мира;
– свобода слова, граничащая с отрицанием прав на интеллектуальную собственность;
– сетевое самоуправление;
– этические, а не правовые нормы, как основа самоуправления.
Сетевое либертарианство подвергся жесткой критике с разных сторон. Так в работе Р. Барбука и Э. Камерона «Калифорнийская идеология» указывалось, что вместе с либертарианством «в социальном смысле» они приняли и экономический либерализм, допустив развитие в Сети рыночных отношений. Слабость сетевого либертарианства заключается в размытости конечной цели этого проекта. Считается, что «в цифровой утопии все будут одновременно хиповы и богаты» 44. Однако, это маловероятно. Достижение этого идеала связывается с деятельностью узкой группы лидеров новой электронной эпохи – дигерати 45. Они должны привести всё общество к процветанию. При этом, проповедуется технологический детерминизм, когда счастье измеряется количеством ноутбуков или цифровых фотоаппаратов на душу населения. С точки зрения калифорнийской идеологии, не требуется больших социальных реформ, успехи будут достигнуты только за счёт технической эволюции.
В одном из памфлетов Р. Барбрук проводит сравнение сетевого либертарианства со сталинской версией коммунизма 46: [91]
| Параметр сравнения | Коммунизм | Калифорнийская идеология |
| Движущая сила | Партия авангарда | Дигерати |
| Руководство к действию | Пятилетний план | Новая парадигма |
| Лозунг | «Молодежь, на трактор!» | «Ботаны (nerds), в Сеть!» |
| Текущий момент | Третий Интернационал | Третья Волна |
| Место | Москва | Силиконовая долина |
| Официальное СМИ | «Правда» | «Wired» |
| Государственное устройство | Советская демократия | Электронная ратуша (Агора) |
| Научная теория | Лысенковщина | Миметика |
| Общество | Общество-завод | Общество-улей |
| Образ человека | Новый советский человек | Пост-гуманоид (post-humans) |
| Трудовая этика | Стахановское перевыполнение норм | Ненормированная работа по контракту |
| Наказание | Чистки | Сокращения (downsizing) |
| Этническая составляющая | Русский национализм | Калифорнийский шовинизм |
Кончено, как и в любой идеологической конструкции, можно найти схожие элементы даже между коммунизмом и сетевым либертарианством. Тем не менее, нельзя не признать, что мобилизующая сила Калифорнийской идеологии способствовала развитию новых информационных технологий, делая бывших хиппи активными участниками электронного бизнеса.
Либерализм и киберпространство
В таких условиях либерализм оказался в положении консервативной идеологии, которая защищает права частной собственности, включая интеллектуальную часть, от посягательств со стороны хакеров, киберпанков, киберанархистов и прочих, желающих поживиться за чужой счёт. Под сомнением оказались и такие, казалось бы, незыблемые истины как демократические процедуры, включая представительство интересов социальных групп через выборы, механизм разделения властей, свобода прессы, политические партии и т.п. Как показал К. Мангейм, это естественный [92] процесс для любой политической идеологии, которая добивается доминирующего положения 47. Даже в случае с революционными идеологиями вроде марксизма-ленинизма происходит изумительная метаморфоза, когда они становятся консервативными, то есть выступающими за сохранение сложившегося положения вещей.
Вместе с тем, грань между сетевым либертарианством и либерализмом очень размыта. Иногда высказывания одних и тех авторов в разное время можно отнести к разным подходам. В качестве примера можно привести деятельность Э. Тоффлера, который участвовал, в том числе, в подготовке концептуального доклада «Киберпространство и Американская мечта: Великая хартия вольностей для Века знания» 48. Теоретической основой либеральных воззрений на киберпространство стало то, что некоторые исследователи назвали идеологией информационного общества 49.
Признание индивидуализма и равенства всех субъектов является самоочевидной истиной и для либерализма. Вот как об этом сказано в Декларации независимости США: «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью». Если люди признаются равными индивидами в офф-лайн, то такими же равными они признаются и в мире он-лайн. При этом, либерализм, так же как и либертарианство, оставляет пространство для частной инициативы и предпринимательства в киберпространстве, которое признается последним американским фронтиром, нуждающимся в освоении. При этом, идеологи глобальной либеральной экономики признают проблему «цифрового разрыва», возникающей как в силу экономического неравенства, так и в силу различных способностей [93] индивидов к работе с техническими приспособлениями 50. На саммите Большой восьмерки 22 июля 2000 г. была подписана Окинавская хартия глобального информационного общества, которая утвердила основной принцип либерализма в новое время: «все люди повсеместно, без исключения должны иметь возможность пользоваться преимуществами глобального информационного общества» 51. Тем не менее, в глобальном масштабе проблема «цифрового разрыва» не решена до сих пор.
Либеральная концепция государства, выраженная в аналогии с ночным сторожем, также нашла своё выражение в новую эпоху. Поразительно то, что практически все классические идеологии (может быть, за исключением национализма) формально выступали за уменьшение роли государства в жизни общества. Однако на практике это приводило скорее к обратному эффекту. Пожалуй, либерализм может быть только благодарен интеллектуальным лидерам Интернета за помощь в создании эффективного и компактного государства, способного удовлетворять нужды людей. По мнению авторов доклада «Киберпространство и Американская мечта», современное государство должно быть компактным и «умным», оно должно перераспределить полномочия на региональный и локальный уровни, в конце концов, оно должно за счёт внедрения информационно-коммуникационных технологий значительно сократиться. Называется даже пропорция уменьшения – 50% 52. Возможно, это слишком оптимистичные прогнозы. Во всяком случае, концепция «электронного правительства» получила серьезную поддержку в правящих кругах либеральных демократий.
Либеральные идеологи с сомнением относятся к полной анархии в Интернете. Они справедливо указывают, что киберпространство при активном участии государства. Государство имеет возможность повлиять на функционирование глобальной сети. Так, Дж. Голдсмит и Т. Ву в книге «Кто контролирует Интернет? Иллюзии [94] мира без границ» показали, что национальным государствам, некоторые из которых уже сейчас ведут борьбу за регулирование Интернета, удастся при желании установить практически полный контроль над он-лайн коммуникациями 53.
Единственный вопрос, который стал предметом серьезной дискуссии в либеральных кругах – это вопрос защиты интеллектуальной собственности. Следует признать, что позиция классического либерализма в этом вопросе выглядит логически непротиворечивой. Если мы признаем право человека на частную собственность, включая продукты интеллектуального труда, то тогда не понятно, почему Интернет является свободной зоной, не подчиняющейся общим правилам? Неужели только потому, что для копирования информации достаточно нажать кнопку компьютерной мышки или две клавиши «CNTR+C»? Об этом ещё в 1976 г. писал Б. Гейтс в своём знаменитом «Открытом письме к хоббистам» 54. Он прямо назвал копирование интеллектуальной собственности, защищённой авторскими правами, воровством. При этом, он указывал на то, что пользователи готовы платить за компьютерное «железо», но почему-то не хотят этого делать в отношении программного обеспечения.
Данный вопрос получил оригинальное освещение в одной из статей заместителя редактора журнала «Уолл Стрит Джорнал» Д. Хеннингера, который пишет о том, что мы готовы платить за новый компьютер тысячу долларов, включая стоимость патентов, делая тем самым компьютерных гигантов еще богаче, но мы не готовы заплатить 15 центов за прослушивание музыки или просмотр фильма через Интернет, делая тем самым авторов этих производителей беднее 55. По мнению либеральных идеологов, нет существенной разницы между воровством физических и виртуальных объектов собственности.
Вопрос с авторскими правами и интеллектуальной собственностью получил принципиальное решение в рамках Всемирной торговой организации. Это соглашение [95] основано на том, что в новом информационном обществе информация является главной ценностью. По мнению шведских идеологов нетократии авторские права – это основа основ нового общественного строя: «Как аристократия и буржуазия законодательно взлелеяли в свое время неприкосновенность частной собственности, так теперь буржуазия и нетократия объединяют свои усилия для провозглашения авторских прав в качестве средства спасения цивилизации… В рамках такой стратегии становится очевидным, что любая форма власти, не защищенная авторским правом, будет, по определению, считаться аморальной, а с точки зрения юридической монополии буржуазии, будет интерпретироваться еще и как нелегальная» 56. Красноречивой иллюстрацией последствий частной собственности на продукты интеллектуальной деятельности является фактическая монополия программного обеспечения, в частности, продуктов компании «Microsoft».
Концептуальная критика либеральной идеологии в области киберпространства представлена в работе П. Треанаора «Интернет как гиперлиберализм» 57. Треанор хорошо показал, что либерализм использует киберпространство, чтобы усилить своё влияние. Сеть навязывается человечеству, как универсальное средство коммуникации. И в этом её принципиальная порочность: «Связывание людей воедино – это сознательный выбор некоторых людей; выбор, который затем навязывается другим. Логика та же, что у колониальных правительств, которые принуждали крестьян к рынку, облагая их денежным налогом. Чтобы платить налог, крестьянам приходилось продавать произведённый продукт, например, сахар, за деньги. Эта логика, по сути, говорит: «Никто не свободен от свободного рынка». Сегодня не только правительство, но и бизнесмены, общественные движения, интеллектуалы и художники – все хотят обложить нас Сетью… Это навязывание себя, универсализм, экспансионизм, принудительность, основополагающая несвобода выхода – вот что делает либеральные структуры дурными. Сказанное приложимо к свободному [96] рынку и – сущностно – к Интернету» 58. Для того чтобы включить население Сеть нужно:
- увеличить взаимодействие;
- увеличить число взаимодействующих;
- увеличить число затронутых каждым взаимодействием;
- увеличить область, в которой взаимодействие происходит.
При этом, информационное общество становится «либеральным обществом гиперобмена: граждане передают, принимают и перенаправляют поток идей и мнений» 59. Таким образом, киберпространство глобально и всеобъемлюще. Оно не допускает существования альтернативной Сети.
Киберпространство – новое поле идеологической борьбы
В Интернете действительно присутствует интенция свободы, но она не носит парадоксальный характер 60. Скорее, можно говорить о самонастройке капиталистической системы к новым реалиям глобальной экономики. При этом, сохраняются все основные положения либерализма, включая частную собственность. Достигнуты определённые результаты борьбы за защиту интеллектуальной собственности и доля нелицензионных программ в последние годы находится на стабильном уровне. Так, в 2006 г. уровень нелицензионного программного обеспечения в мировом масштабе составил 35%, а самый низкий показатель в 21% был достигнут в США 61. Это говорит о том, что мировая экономическая система в целом справляется с издержками на оплату интеллектуальной собственности.
Что касается современных констелляций политических идеологий под влиянием киберпространства, то они являются продолжением классических идеологий. Либерализм в целом сумел адаптироваться к новым реалиям интернет-пространства. Тем не менее, напряжённость, [97] вызванная глобальным экономическим и информационным неравенством, остаётся, что позволяет вслед за И. Валлерстайном говорить о появлении новых идеологических конструкций. Некоторые всплески крайних идеологических конструкций в виде киберанархизма и киберпанка показывают, что в русле развития новых информационно-коммуникационных технологий и появления новых социальных групп (программистов, технических специалистов, офисных работников и т.п.) возможны новые идеологические конструкции.
Это справедливо, в первую очередь, для тех социальных групп, которые непосредственно зависят от этих технических средств. Именно поэтому глобальная сеть стала объектом духовных поисков в странах, где она появилась в первую очередь. Несомненно, что структура Сети оказала влияние на повышенное внимание к ценности свободы и независимости, дав некоторый крен в сторону анархизма и либертарианства. К утопическим чертам идеологических конструкций, вызванных киберпространством, не следует относиться пренебрежительно. Одна треть пиратского софта в пропорции мирового потребления показывает всю серьезность этого явления. Темпы развития киберпространства позволяют осторожно прогнозировать дальнейшее развитие идеологических конструкций, как уже появившихся в недавнее время, так и совсем новых. В частности, следует ожидать реакции со стороны националистических идеологий, антиглобалистов и т.п.
Суммируя всё вышесказанное, можно согласиться с утверждением, что «новые средства коммуникации создают новые возможности для идеологического конструирования реальности» 62. Тем не менее, доминирующий на глобальной авансцене либерализм показал, что может достаточно убедительно ответить на вызовы новых технологий и даже возглавить процесс их развития, направив их в нужную сторону. [98]
Примечание
1. В данной статье понятия «Интернет», «Сеть» и «Киберпространство» преимущественно используются в качестве синонимов. Киберпространство, возможно, является наиболее адекватной метафорой глобальной сети Интернет. См.: Войскунский А.Е. Метафоры Интернета // Вопросы философии. 2001. № 11.
2. Фукуяма Ф. Конец истории // Вопросы философии. 1990. № 3. С. 134-148.
3. Противоречивость термина «информационное общество» и теоретических конструкций, пытающихся создать на его базе непротиворечивые теории, хорошо представлены в работе: Уэбстер Ф. Теории информационного общества. – М.: Аспект Пресс, 2004.
4. См.: Малинова О.А. Концепт идеологии в современных политических исследованиях // Политическая наука. 2003. № 4.
5. Матц У. Идеологии как детерминанта политики в эпоху модерна // Политические исследования. 1992. № 1-2. С. 131.
6. Bell D. The End of Ideology: On the Exhaustion of Political Ideas in the Fifties. - N.Y.: Free Press, 1960.
7. Валлерстайн И. После либерализма. - М.: Эдиториал УРСС, 2003.
8. Там же. С. 91.
9. Треанор П. Интернет как гиперлиберализм // Русский журнал, 3.12.1998. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://old.russ.ru/journal/netcult/98-12-03/treanor.htm.
10. Барлоу Д.П. Декларация независимости киберпространства [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.uis.kiev.ua/russian/win/~xyz/index.rus.html; Кирчев К.А. Манифест киберпанка [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.guelman.ru/slava/manifest/istochniki/kiberpank.htm
11. См., подробнее: Скородумова О.Б. Хакеры как феномен информационного пространства // Социологические исследования. 2004. № 2.
12. Емелин В.А. Киберпанк и сетевой либерализм. [Электронный ресурс] - Режим доступа. - http://emeline.narod.ru/cyberpunk.htm
13. The Mentor. The Conscience of a Hacker // Phrack. Vol. 1, Issue 7, Phile 3 of 10. [Электронный ресурс] - Режим доступа. - http://www.phrack.org/archives/7/P07-03
14. Тузиков А.Р. Идеология в рекламе и киберпространстве // Политическая наука, 2003, № 4, Политическая идеология в современном мире. - С. 69.
15. Цит. по: Засурский И. Масс-медия Второй Республики. [Электронный ресурс] - Режим доступа. - http://media.utmn.ru/library_view_book.php?chapter_num=61&bid=31
16. Скородумова О.Б. Указ. соч. - С. 71.
17. Засурский И. Масс-медия Второй Республики. [Электронный ресурс]. - Режим доступа. - http://media.utmn.ru/library_view_book.php?chapter_num=61&bid=31
18. Благодаря У. Гибсону и его, вышедшему в 1984 г. роману «Нейромантик», появился сам термин «киберпространство»
19. Кирчев К. Указ. соч.
20. Там же.
21. Там же.
22. Кирчев К. Указ. соч.
23. Цит. по: Жарков С. Легенды и мифы об авторском праве. Миф I. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.marketer.ru/node/327
24. Кирчев К. Указ. соч.
25. Новый Манифест Киберпанка. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.cyberhood.ru/novyj_manifest_kiberpanka 26. Кирчев К. Указ. соч.
27. Дьякова Е.Г., Трахтенберг А.Д. Социальные последствия развития Интернета и миф о величии электричества // Интернет. Общество. Личность. Тезисы докладов Международной конференции. – СПб., 1999. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://ict.edu.ru/vconf/index.php?a=vconf&c=getForm&r=thesisDesc&id_sec=132&id_vconf=23&id_thesis=4948&d=light
28. Kriha T. Cyberanarchism [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.spunk.org/texts/copyrite/comms/sp000877.txt
29. Кирчев К. Указ. соч.
30. Rheingold H. The Virtual Community. – L.: & Warburg, 1994. – P. 281.
31. Kriha T. Op. cit.
32. Kriha T. Ibid.
33. Емелин В.А. Указ. соч.
34. Барлоу Дж. Указ. соч.
35. Ализар А. Декларация независимости киберпространства: десять лет спустя // Вэбпланета. 2006. 9 марта. [Электронный ресурс]. - Режим доступа. - http://www.webplanet.ru/news/internet/2006/3/9/cyber.html
36. Барлоу Дж. Указ. соч.
37. Наумов В.Б. Право и Интернет: очерки теории и практики. - М.: Книжный дом «Университет», 2002. - 432 с.
38. Барлоу Дж. Указ. соч.
39. Мозолина О.В. США и международное сообщество: борьба за управление Интернетом // США и Канада: экономика, политика, культура, 2006, № 4, С. 111-119.
40. Барлоу Дж. Указ. соч.
41. Барлоу Дж. Продажа вина без бутылок: Экономика сознания в глобальной Сети // Русский журнал. 1999. 6 марта. [Электронный ресурс]. - Режим доступа. - http://www.zhurnal.ru/staff/gorny/translat/barlow_economy_of_mind.htm
42. Там же.
43. Там же.
44. Барбук Р. Камерон Э. Калифорнийская идеология. [Электронный ресурс]. - Режим доступа. - http://spintongues.msk.ru/calif.htm
45. Дигерати – термин образовался от объединения двух слов «digital» (цифровой) and «literati» (литератор, интеллектуал).
46. Барбрук Р. Киберкоммунизм: что американцы готовят на смену капитализму в киберпространстве // Компьютера. 2000. № 21. [Электронный ресурс]. - Режим доступа. - http://www.kinnet.ru/cterra/350/24.html.
47. См.: Мангейм К. . Идеология и утопия // Утопия и утопическое мышление: Антология зарубежной литературы. - М.: Прогресс, 1991.
48. Dyson E., Gilder G., Keyworth G., Toffler A. Cyberspace and the American Dream: A Magna Carta for the Knowledge Age // [Электронный ресурс]. - Режим доступа. - http://www.pff.org/issues-pubs/futureinsights/fi1.2magnacarta.html.
49. Алексеева И.Ю. Возникновение идеологии информационного общества // Информационное общество. 1999. Вып. 1. [Электронный ресурс]. - Режим доступа. - http://www.iis.ru/events/19981130/alexeeva.ru.html.
50. Flichy P. The social construction of a «network ideology». [Электронный ресурс]. - Режим доступа. - http://latts.cnrs.fr/site/count_and_redirect.php?path=tele/rep1/NetworkIdeology.doc&idfichier=109&type=D
51. Окинавская хартия глобального информационного общества // Программа ЮНЕСКО «Информация для всех» в России [Электронный ресурс]. - Режим доступа. - http://www.ifap.ru/ofdocs/okinhar.htm.
52. Dyson E., Gilder G., Keyworth G., Toffler A. Op. cit.
53. Goldsmith J.L., Wu Т. Who Controls the Internet? Illusions of a Borderless World. - L.: Oxford University Press, 2006.
54. Gates B. An Open Letter To Hobbyists // Homebrew Computer Club Newsletter 2 (1). 1976. January. Mountain View, CA: Homebrew Computer Club. [Электронный ресурс]. - Режим доступа. -http://www.digibarn.com/collections/newsletters/homebrew/V2_01/index.html
55. Henninger D. Can Justice Scalia Solve the Riddles Of the Internet? // Wall Street Journal. 2005. April 1. Friday. [Электронный ресурс]. - Режим доступа. - http://www.opinionjournal.com/columnists/dhenninger/?id=110006501
56. Бард А., Зодерквист Я. NETократия: Новая правящая элита и жизнь после капитализма. – СПб.: Стокгольмская школа экономики, 2004. – 252 с.
57. Треанор П. Указ. соч.
58. Там же.
59. Там же.
60. Дацюк С. Парадоксальная интенция свободы в Интернет. [Электронный ресурс]. - Режим доступа. - http://www.uis.kiev.ua/~xyz/par_int.html
61. Ваганов А. Пиратское ПО с восточным акцентом: Уровень нелегального программного обеспечения падает, а потери от него растут // Независимая газета. 2007. 5 июня. [Электронный ресурс]. - Режим доступа. - http://www.ng.ru/telecom/2007-06-05/17_pirates.html
62. Тузиков А.Р. Идеология в рекламе и киберпространстве // Политическая наука, 2003, № 4. - С. 69.
Быков И.А., Copyright ©, 2008
вторник, 23 декабря 2008 г.
Маятник Фуко (книга)
На днях закончил перечитывать роман Умберто Эко "Маятник Фуко". Просто гениально! Особенно развитие тезиса о том, что Бог умер. Единый Бог несомненно умер. Слишком много разных верований, слишком мало веры. Однако, людям по-прежнему нужно во что-то верить. Даже атеистам. И каждый начинает сходить с ума по-своему. А результат? А результат такой: "...люди подкладывают в поезда бомбы из-за того, что ищут Бога" (С. 362). Дальше, Эко открывает современный вариант гносеологии: "Истина отыскивается путем скрупулезного восстановления неправильного текста" (С. 521). А есть ли что-то действительно ценное? Возможно, это человеческая жизнь: "для того, чтобы доказать что-нибудь, лучше всего умереть" (С. 561). У меня всего одно замечание: иногда слишком много утомительных подробностей. Как говорилось в Екклесиасте: "составлять много книг - конца не будет, и много читать - утомительно для тела"...
понедельник, 22 декабря 2008 г.
четверг, 18 декабря 2008 г.
Новости нашего округа
Недавно в почтовый ящик бросили любопытный образец политической агитации: информационный бюллетень "Новости нашего округа" (см. фото). Двухцветный формат, 4 полосы, смотрится недорого, но достойно. Понятно почему - нельзя раздражать потенциальных избирателей чрезмерно дорогой полиграфией. Центральный заголовок - это классика жанра: "В интересах жителей". Конечно, об интересах жителей города речь не идет. Главный интерес - это интерес одного из тяжеловесов и политических долгожителей Петербурга Владимира Михайловича Гольмана. Этот уважаемый господин крайне профессионально подходит к выполнению своих обязанностей. Особенно мощное впечатление производят отчеты помощников депутата Гольмана. Сначала о "замене газового оборудования... 4-х конфорочных - 175 штук, 2-х конфорочных - 7 штук, водонагревателей - 38 штук". Потом о социальной поддержке граждан. В частности по проблеме приобретения лекарств. Классический пассаж цитирую:
Вот такая вот фантазия на тему "Справедливой России". Весь внутренний разворот занимают материалы о финансовом кризисе, включая перепечатку статьи из журнала Forbes. Последняя сторона: справочные материалы о приемной Гольмана и муниципальный образований в его округе. Даже интерент-адреса: www.liteiny79.spb.ru и www.dvortsovy.spb.ru. Не иначе, как заблаговременно готовимся к будущим выборам. Главное, чтобы избиратели не забыли, кто о них заботится уже сейчас...
Если Вы приобретаете лекарства, прописанные врачом, обязательно берите в аптеке товарный и кассовый чеки - они являются основанием для оказания Вам материальной помощи! Конечно, каждый конкретный случай рассматривается отдельно.
Вот такая вот фантазия на тему "Справедливой России". Весь внутренний разворот занимают материалы о финансовом кризисе, включая перепечатку статьи из журнала Forbes. Последняя сторона: справочные материалы о приемной Гольмана и муниципальный образований в его округе. Даже интерент-адреса: www.liteiny79.spb.ru и www.dvortsovy.spb.ru. Не иначе, как заблаговременно готовимся к будущим выборам. Главное, чтобы избиратели не забыли, кто о них заботится уже сейчас...
понедельник, 15 декабря 2008 г.
Интернет и политические партии во время выборов в Государственную Думу 2007 г.: итоги и перспективы
Среди различных факторов, оказывающих влияние на электоральные результаты политических партий, не последнее значение имеет доступ к средствам массовой информации. Доминирование одной или нескольких партий создает неравные условия конкуренции за голоса избирателей. В этом смысле Интернет позволяет даже самым небольшим организациям заявить о своем существовании и предъявить потенциальным сторонникам свою программу. Таким образом, если киберпространственный трафик не фильтруется техническим образом (как это, например, делается в Китае), то возникает возможность компенсации существующих ограничений в доступе к традиционным средствам массовой информации.
Во время выборов в Государственную Думу в 2007 г. сложилась ситуация, напоминающая «информационную монополию», когда подавляющее большинство эфирного времени отводилось определенным политическим силам. Согласно докладам Центра экстремальной журналистики, посвященным мониторингу средств массовой информации в рамках выборов в Государственной Думы, «несмотря на свой общественный мандат, финансируемые государством теле- и радиокомпании демонстрируют явную склонность к правящей власти, и большую часть своих материалов уделяют президенту Путину, (который к тому же возглавляет выборный список «Единой России»), правительству и правящей партии «Единая Россия», игнорируя в большинстве случаев взгляды и мнения оппозиции» 1. Поскольку телевидение, согласно данным «Левада-Центра» 2, является наиболее важным источником политической информации (63% россиян указали на телевидение), постольку уделом недопущенных к нему партий остается попытка задействования альтернативных каналов коммуникации.
Среди таких альтернативных каналов коммуникации в последние годы все более и более заметную роль играет Интернет. По данным Фонда «Общественное мнение» зимой 2007-2008 гг. количество пользователей Интернета в России составило внушительную цифру в 30,6 миллионов человек или 27% населения 3. Интернет-пользователи могли бы сформировать свою собственную политическую партию, которая бы легко преодолела 7-% барьер и получила одну из самых крупных фракций в Государственной думе. Таким образом, политические партии, не имеющие равных возможностей по доступу к телевидению, могли бы сделать акцент в своих агитационных кампаниях на киберпространство.
Основной гипотезой исследования стало предположение о том, что Интернет в качестве канала коммуникации был в большей мере задействован политическими партиями, не имеющими доступа к традиционным СМИ и выступающими с критикой существующей информационной монополии. Анализ зависимости результатов, полученных политическими партиями на выборах, от количества интернет-пользователей в регионах России может пролить свет на то, насколько эффективно были использованы представляемые интернетом возможности. Для осуществления корреляционного анализа использовались данные Фонда «Общественное мнение» и официальные результаты выборов в Государственную Думу. Данные о количестве пользователей в регионах доступны только по федеральным округам 4. Поэтому тенденции влияния Интернета на результаты политических партии проявляются в очень грубой форме. [40]
Тем не менее, любопытнейшим результатом корреляционного анализа стало подтверждение гипотезы о том, что политические партии, не имеющие доступа к традиционным СМИ и выступающими с критикой существующей информационной монополии, пользовались поддержкой в регионах с более высоким количеством интернет-пользователей. Коэффициент корреляции Пирсона для СПС составил +0,95, а для Яблока +0,96. Это говорит о том, что чем выше проникновение интернета в регионе, тем выше поддержка этих партий. Вместе с тем высокие показатели корреляции проявились и для таких партий как «Гражданская сила» и ДПР: +0,9 и +0,91. Очевидно, что целевые аудитории этих четырех партий пересекаются и таким образом они борются между собой за голоса интернет-пользователей (См. рис.1).
Рис.1. Количество интернет-пользователей в регионах и голосование за либеральные и демократические партии
В случае с другими политическими партиями, сумевшими преодолеть 7-% барьер, сильной корреляционной взаимосвязи выделить не удалось. Для КПРФ коэффициент корреляции составил +0,48, для ЛДПР –0,03, для «Справедливой России» +0,22. Для оставшихся партий результат также получился незначительным: «Партия социальной справедливости» +0,59, «Партиоты России» +0,12.
Таким образом, полученные результаты позволяют говорить о существующей взаимосвязи между количеством интернет-пользователей и результатами либеральных и демократических партий. Вместе с тем, имеющийся на этом фланге политического спектра раскол, очевидно, снизил суммарный результат этих политических объединений. Даже если сложить нынешние результаты этих партий, то получится, что они не смогут преодолеть 7-% барьер. На наш взгляд, еще одним важным обстоятельством сопутствующим неудаче Интернета, как канала эффективной альтернативной политической коммуникации, стал акцент на повышение [41] явки избирателей. Очевидно, что интернет-пользователи «растворились» в рядах получающих информацию из телевизора. Прогнозируя дальнейшее развитие ситуации, нельзя не сказать о том, что по мере роста количества интернет-пользователей управление и манипулирование такой электоральной массой становится все более и более сложной задачей.
Рис. 2. Количество интернет-пользователей в регионах, уровень явки и голосование за «Единую Россию»
Примечания
1. Первый доклад об освещении в средствах массовой информации хода выборов в Государственную Думу 2 декабря 2007 г. // Центр экстремальной журналистики, http://memo98.cjes.ru/?p=3&sm2=on&reports=200710
2. Седов Л.А. СМИ в предвыборной ситуации // Левада-Центр, 27 февраля 2008 г., http://www.levada.ru/press/2008022700.html
3. Интернет в России/Россия в Интернете // Фонд «Общественное мнение», 2008, выпуск 22, http://www.fom.ru/projects/23.htm
4. В данном исследовании Москва была выделена в отдельную единицу сравнения в связи с большим значением в политической жизни и самым высоким уровнем интернет-проникновения в стране.
Быков И.А., Copyright ©, 2008
вторник, 9 декабря 2008 г.
Далай-лама - самый уважаемый государственный деятель западного мира
Компания Harris Interactive опросила жителей США, Франции, Германии, Великобритании, Испании и Италии, чтобы определить лучших государственных деятелей мира.
Государственным лидером, который пользуется наибольшим уважением западноевропейцев и американцев, признан Далай-лама. В среднем, его глубоко уважают 71% опрошенных (его рейтинг наиболее высок в Италии - 80% и наиболее низок в США - 60%). В первую пятерку также вошли канцлер Германии Ангела Меркель (54%), экс-премьер-министр Великобритании Тони Блэр\Tony Blair (51%), Папа Бенедикт 16-й (47%) и президент Франции Николя Саркози (44%).
В числе аутсайдеров - премьер-министр Ирана Махмуд Ахмадинеджад (7%), президент Сирии Башар Асад и председатель КНР Ху Цзиньтао (по 10%). Рейтинг президента США Джорджа Буша\George Bush - 16%, премьер-министра России Владимира Путина - 17%, президента России Дмитрия Медведева - 12%. Буша более всего уважают в США и Италии, Путина и Медведева - в Германии и Италии.
Наиболее влиятельным политиком современности опрошенные признали Джорджа Буша (70%). В первую пятерку также вошли Владимир Путин (64%), Ангела Меркель (60%), Николя Саркози (58%) и премьер-министр Великобритании Гордон Браун\Gordon Brown (53%). На другом полюсе - Башар Асад (20%), кубинский лидер Фидель Кастро и президент Бразилии Игнасио Лула да Силва (по 21%). Дмитрий Медведев получил 43% голосов.
Источник: Washington Profile Issue 84(936)
Государственным лидером, который пользуется наибольшим уважением западноевропейцев и американцев, признан Далай-лама. В среднем, его глубоко уважают 71% опрошенных (его рейтинг наиболее высок в Италии - 80% и наиболее низок в США - 60%). В первую пятерку также вошли канцлер Германии Ангела Меркель (54%), экс-премьер-министр Великобритании Тони Блэр\Tony Blair (51%), Папа Бенедикт 16-й (47%) и президент Франции Николя Саркози (44%).
В числе аутсайдеров - премьер-министр Ирана Махмуд Ахмадинеджад (7%), президент Сирии Башар Асад и председатель КНР Ху Цзиньтао (по 10%). Рейтинг президента США Джорджа Буша\George Bush - 16%, премьер-министра России Владимира Путина - 17%, президента России Дмитрия Медведева - 12%. Буша более всего уважают в США и Италии, Путина и Медведева - в Германии и Италии.
Наиболее влиятельным политиком современности опрошенные признали Джорджа Буша (70%). В первую пятерку также вошли Владимир Путин (64%), Ангела Меркель (60%), Николя Саркози (58%) и премьер-министр Великобритании Гордон Браун\Gordon Brown (53%). На другом полюсе - Башар Асад (20%), кубинский лидер Фидель Кастро и президент Бразилии Игнасио Лула да Силва (по 21%). Дмитрий Медведев получил 43% голосов.
Источник: Washington Profile Issue 84(936)
воскресенье, 7 декабря 2008 г.
Политкорректность и толерантность как принципы современной политической коммуникации
Современная политическая коммуникация в демократических странах в значительной мере строится на общих принципах. Эти принципы не ограничиваются исключительно требованиями толерантности, но также продиктованы соображениями политической корректности или политкорректности. Политкорректность является обратной стороной толерантности демократической коммуникации, она задает формальные основы работы современных средств массовой коммуникации. Однако, принципы толерантности [92] и политкорректности иногда входят в противоречие. Именно поэтому данная работа посвящена проблеме сочетаемости принципов толерантности и политкорректности в современной политической коммуникации.
При всей схожести этих понятий между ними присутствуют определенные различия. Так, согласно «Декларации принципов толерантности», утвержденной резолюцией Генеральной конференции ЮНЭСКО 16 ноября 1995 г., «толерантность означает уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявлений человеческой индивидуальности» 1. Считается, что гражданам демократических государств следует толерантно относиться к поведению, убеждению и взглядам других людей даже в том случае, когда они не разделяются и не одобряются ими. В данном определении следует подчеркнуть один важнейший акцент толерантности, а именно упор на понимание других культур и других точек зрения. Даже в случае личного неприятия чьих-либо взглядов толерантность подразумевает понимание или хотя бы попытку понимания, а не априорное отрицание всего непонятного и необычного. В процессе изучения других культур и противоположных мнений, а также в практике постоянного диалога, вероятным результатом толерантной коммуникации становится сближение позиций, «притирка» граждан и взаимовыгодное сотрудничество. Вероятность конфликтного поведения значительно снижается, если представители разных национальностей или политических взглядов стараются понять точку зрения и логику своих оппонентов. Более того, за счет многообразия подходов и культурных практик демократическое государство становится более адаптивным и эффективным. Во всяком случае, примерно такова логика внедрения толерантности в демократических государствах.
В свою очередь политическая корректность предполагает регламентацию принципов толерантности на практике. Она предписывает строгое следование стандартам лингвистического поведения, включающих в себя, в том числе, и нетолерантное отношение к тем, кто не одобряет практику политкорректности и толерантности. Толерантность не может означать вседозволенности и намеренного игнорирования прав граждан на основании [93] культурной или религиозной идентичности 2. При всем уважении к «богатому многообразию культур», «форм самовыражения» и «способов проявлений человеческой индивидуальности» политкорректность устанавливает общеобязательные нормы лингвистического поведения. Таким образом, она становится общим знаменателем политического дискурса в демократическом обществе.
Определяя политическую корректность, также следует отметить, что она призвана стать инструментом профилактики «конфликтов в поликультурном обществе – между черными и белыми, между мужчинами и женщинами и т.д. – путем установления специальных норм речевого этикета, прежде всего, употребления особого языка, содержащего исключительно выражения, которые будут эмоционально положительно восприняты представителями всех или большинства групп адресатов, и табуизации целого ряда слов и выражений, которые могут привести к негативным ассоциациям» 3. По мнению С.Г. Тер-Минасовой, политкорректность сводится к стремлению «найти новые способы языкового выражения взамен тех, которые задевают чувства и достоинства индивидуума, ущемляют его человеческие права привычной языковой бестактностью и/или прямолинейностью в отношении расовой и половой принадлежности, возраста, состояния здоровья, социального статуса, внешнего вида и т.п.» 4
Некоторые отечественные авторы считают термин «политическая корректность» неудачным. Так, по мнению С.Г. Тер-Минасовой более адекватным обозначением был бы термин «языковой такт» 5. С точки зрения Т.В. Киселевой следует говорить о «коммуникативной корректности» 6. На наш взгляд, представленные термины смещают акцент в понимании данного явления в сторону лингвистических и этических вопросов, тогда как появление «политкорректности» было вызвано в первую очередь именно политическими обстоятельствами. Именно в этом кроется отличие политкорректности от обычной вежливости. Согласно канонам политкорректности, если в вашем присутствии произносятся неполиткорректные выражения, следует отбросить обычную вежливость.
Политкорректность как политический, социальный и культурный феномен, зародилась в 70-х гг. в Соединенных Штатах [94] Америки. Первоначальным толчком стала борьба «африканских пользователей английским языком, возмутившихся негативными коннотациями метафорики слова «black» (черный)» 7. Прилагательное «черный» имеет негативные коннотации в большинстве языков мира. Именно поэтому чернокожее население Соединенных Штатов протестовало против слова «black», которое вызывает отрицательное отношение других граждан к афроамериканцам.
Очевидно, что расовые проблемы и вопросы межэтнического общения в этой стране, основанной иммигрантами, непосредственным образом способствовали появлению подобной концепции. Кроме того, не стоит забывать и о том, что английский язык является современным языком международного общения. Некоторые исследователи указывают на то, что сам термин был введен в научный и общественный лексикон в 1975 г. американской феминисткой Карэн де Кроу 8. Первоначально данная концепция получила распространение в среде университетских кампусов, а затем в 90-е гг. стала общей практикой в публичной коммуникации. Исследование, проведенное В.В. Паниным, показало, что современные американские газеты практически не используют политически некорректные слова и выражения, в то время как в середине прошлого столетия они употреблялись постоянно 9.
Некоторые исследователи считают, что идеология политической корректности зародилась под влиянием неомарксизма 10. В качестве примера политически корректного публичного дискурса приводились материалы советских средств массовой информации, построенные по канонам марксистско-ленинской идеологии. В СССР «доярку называли «оператором машинного доения», а тракториста – «механизатором». Налицо было желание смягчить восприятие низкостатусного социального положения большей части населения. Можно привести и другие примеры. Так, учебные заведения для детей с задержкой умственного развития могли называться «спецшколами». В советские же времена смертная казнь долгое время называлась «высшей мерой социальной защиты» 11. Успехи советской пропаганды в значительной мере основывались на идеалах марксизма-ленинизма и декларации уважения к правам человека вне зависимости от цвета кожи, пола, возраста и этнической принадлежности. На любую критику со стороны западных демократий, советские пропагандисты спокойно возражали: «А у вас негров линчуют».
Обнаруживая марксистские корни политкорректности, сторонники этой версии указывают на то, что классический марксизм в начале двадцатого века столкнулся с трудной интерпретативной проблемой: как объяснить то, что пролетариат Европы не поднимается на революцию и не создает новый, марксистский порядок? Целый ряд неомарксистских теоретиков, среди которых особенно выделяются Антонио Грамши, Дьерд Лукач, Теодор Адорно, Герберт Маркузе и другие авторы, нашли ответ на этот вопрос. Они считали, что пассивность пролетариата связана с западной культурой, которая «ослепляет рабочих», делая их членами общества потребления, не замечающими, что потребность в очередной покупке цементирует капиталистический способ производства. На новом витке развития капитализма эксплуатация осуществляется более изощренными методами через рекламу, моду, средства массовой информации, PR, престижное потребление и т.п. Основной призыв неомарксистов сводился к призыву уничтожения западной культуры, неразрывно связанный с уничтожением ее культурных кодов. Таким образом, политическая корректность, по мнению Уильяма Линда, – это «ни меньше, ни больше, как марксизм, переведенный из экономической плоскости на культурную терминологию» 12. [95]
Необходимо признать, что в советской идеологии и пропаганде действительно присутствовали достаточно политкорректные положения об интернационализме и борьбе с расизмом, а также некоторые другие постулаты. Однако, считать политкорректность исключительным порождением неомарксистской идеологии – это явное преувеличение. На наш взгляд, политическую корректность следует рассматривать как проявление идеологии либерализма в условиях мультикультурного и разнородного общества. Об этом же пишет Марио Корти – директор Русской службы Радио «Свобода-Свободная Европа», который также обращает внимание на секулярный характер этой концепции 13. Очевидно, что идеологическим основанием политической корректности является не марксизм, а либерализм, который последовательно отстаивает права личности и гражданина.
Кроме либеральной идеологии, теория и практика политической корректности в значительной мере основывается на, так называемой, лингвистической гипотезе Сепира-Уорфа 14. Авторы [96] концепции, американские лингвисты Э. Сепир и Б.Л. Уорф доказывали, что восприятие окружающего мира и поведение людей зависят от того языка, на котором они общаются. Таким образом, используя определенные слова и словесные конструкции, мы можем программировать поведение людей. Несомненно, что идеологи современной политической коммуникации в демократических странах не могли пройти мимо такой концепции, позволяющей, теоретически, влиять на исправление тяжелых последствий исторической несправедливости. Речь, прежде всего, шла о расовой дискриминации. Но затем внимание переключилось и на другие формы дискриминации или пренебрежительного отношения к меньшинствам.
Следует отметить, что гипотеза Сепира-Уорфа в некоторых аспектах напоминает теорию Маршала Маклюэна о влиянии средств массовой коммуникации на развитие цивилизации 15. Однако, если в теории Маклюэна речь идет о глобальных сдвигах, которые происходят под влиянием различного типа средств коммуникации (устных, письменных, печатных и электронных), то в данном случае решаются менее долгосрочные и менее глобальные задачи. Лингвистический детерминизм, который обнаружился в работах Сепира и Уорфа, дополняется другим важнейшим понятием – лингвистическим релятивизмом, который обуславливает непонимание между людьми, говорящими на разных языках. Для создания единого коммуникационного пространства демократических государств, требуется, чтобы все граждане говорили на одном языке. Существование лингвистических лакун в демократических странах вызывает разногласия между гражданами. Таким образом, с точки зрения лингвистической гипотезы Сепира-Уорфа политкорректность необходима, как для создания единого коммуникационного пространства, так и для программирования толерантного лингвистического поведения всех участников политической коммуникации.
С точки зрения лингвистики, политически корректные высказывания очень сильно напоминают эвфемизмы, которые, «будучи эмоционально нейтральными словами или выражениями, употребляются вместо синонимичных им слов или выражений, представляющихся говорящему неприличными, грубыми или нетактичными» 16. Так, например, вместо слова «соврать» большинство [97] людей предпочитает говорить «уклониться от истины», вместо «струсить» – «проявить осторожность» и т.п. Если противоположным вариантом эвфемизмов являются дисфемизмы, то в области политической корректности – это умышленное использование некорректных выражений по отношению к различным группам граждан.
Тем не менее, существует, по меньшей мере, два серьезных отличия политкорректности от обычных эвфемизмов. Во-первых, политкорректность значительно шире обычных эвфеминистических конструкций, так как она «задействует не только лексикологический, но и синтаксический, морфологический, словообразовательный уровни 17.
Во-вторых, политическая корректность направлена на решение конкретных политических проблем. Обычная человеческая вежливость связана с желанием наладить доброжелательные отношения с конкретным человеком, в то время, как «политически корректный» эвфемизм – это всегда эвфемизм, введенный с целью избежать того или иного оскорбления какой-либо группы населения» 18.
Именно в направлении налаживания отношений с меньшинствами и некоторыми социальными группами можно построить классификацию политкорректных выражений. По отношению к национальным и расовым меньшинствам теперь используются соответствующие выражения. Так, мы уже приводили пример с афро-американцами.
По отношению к женской половине населения, которая, как считается, незаслуженно притеснялась мужской, используются слова, не указывающие на половую принадлежность. Так, например, вместо слова chairman (председатель), в котором присутствует морфема, указывающая на то, что это персонаж мужского пола, используется нейтральное chairperson (председательствующая персона). Вообще, надо признать, что «феминистские движения одержали крупные победы на разных уровнях языка и практически во всех вариантах английского языка» 19. Так, появилось обращение Ms по аналогии с Mr. Оно не дискриминирует женщину, поскольку не определяет ее как замужнюю (Mrs) или незамужнюю (Miss). Дело дошло до того, что «воинствующие» феминистки призывают писать слово women (женщина) «как [98] womyn или wimmin, чтобы избежать ассоциаций с ненавистным сексистским суффиксом» 20.
К людям с физическими недостатками нельзя обращаться как к инвалидам. Нужно говорить: «люди, преодолевающие трудности из-за своего физического состояния» (physically challenged).
К умственно отсталым детям нужно выражаться следующим образом: «дети, испытывающие трудности при обучении» (children with learning difficulties).
Пенсионеры – это старшие граждане (senior citizens).
Жирных людей следует именовать «людьми, преодолевающих трудности из-за своих горизонтальных пропорций», коротких – «людьми, преодолевающих трудности из-за своих вертикальных пропорций».
Даже бедные люди превращаются в «экономически ущемленных» (economically disadvantaged) граждан, а бомжи, роющиеся в помойках, – в «коллекционеров вещей, от которых отказались» (refuse collectors).
Данный список можно продолжать не только за счет представителей социальных групп, состоящих из представителей человеческой расы, но даже за счет представителей флоры и фауны. Так, домашних животных правильнее называть компаньонами-животными (animal companions), а домашние растения - компаньонами-растениями (botanical companions)21 .
Более удачной, на наш взгляд, является классификация, которая строится по уровням политической корректности 22. Он выделяет ловообразовательный, лексический и синтаксический уровни политкорректности. На синтаксическом уровне речь идет о правилах построения целых фраз и предложений, которые иногда в результате совершенно теряют свой первоначальный смысл, так как из них абсолютно невозможно понять, о ком идет речь: о мужчине или женщине, белом или черном.
Кампания по внедрению политической корректности привела к очевидным перегибам. Так, Л.П. Лобанова приводит фрагмент из докладной записки Джоанны Т. Райт, советника по культуре губернатора штата Аризона Гэбриэла Л. Тьюнсена, «О программе образования в школах, финансируемых за счет бюджета штата Аризона»: [99]
...Считаю необходимым также рассмотрение вопроса об исключении из образовательной программы произведений Дж. Р. Р. Толкиена в связи с их противоречием принципам политической корректности. Важнейшим недостатком произведений Дж. Р. Р. Толкиена является декларация безусловного разделения положительных и отрицательных персонажей. В отличие от современных авторов жанра fantasy (М. Уэйс, К. С. Фридман, Л. С. Роэн), Толкиен не вводит в повествование ни одного положительного образа т.н. темных, более того, любая попытка мирного сосуществования с представителями иного мировоззрения резко осуждается им (истории Сарумана, Денетора, Тэда Песошкинса). Кроме того, представители т.н. темной стороны подчеркнуто отвратительны как внешне, так и внутренне. Подобное художественное решение не может рассматриваться иначе, как пропаганда фанатизма в его наиболее грубых и отвратительных формах. Помимо того, для произведений Дж. Р. Р. Толкиена характерна неприкрытая пропаганда национальной, расовой, половой, религиозной и сексуальной неполноценности. Характерно, что все положительные герои Толкиена имеют ярко выраженную европеоидную внешность, тогда как все носители иных типов внешности - герои отрицательные: орки (монголоидная внешность), харадрим (афроамериканская внешность), дунландцы (дравидическая внешность). Это позволяет классифицировать произведения Толкиена как попадающие под п. 12 Декларации об информационной безопасности. Столь же очевидна и половая дискриминация в книгах Толкиена - среди активных персонажей его книг нет ни одной женщины, в целом женщины составляют менее 10% от общего числа его персонажей. Некоторой уступкой общественному мнению является образ Йовин - принцессы-воительницы, но к концу книги автор придает ей пассивный характер в браке, тем самым утверждая подчиненный характер женщины в мире. Религиозная и сексуальная дискриминация в книгах Дж. Р. Р. Толкиена проявлены не столь явно, но и их существование несомненно: декларация существования единственно верной религии, ее морального и физического преимущества над остальными и целенаправленное замалчивание проблемы нетрадиционных сексуальных отношений очевидно носят дискриминационный характер и способствуют развитию у читателей нетерпимости и фанатизма . 23Стараниями подобных фанатиков политической корректности под угрозу поставлено существование произведений всемирного литературного и художественного наследия, которые в той или иной степени задевают достоинства различный социальных групп. Однако, возникает вопрос, связанный с тем, а насколько политкорректность решает проблемы дискриминации, на самом [100] деле? Как замечает Умберто Эко, «этот принцип призван насаждать толерантность и признание любой инаковости, религиозной, расовой и сексуальной, и при всем том он становится новой формой фундаментализма, которая канонизирует до степени ритуала язык повседневного общения и предпочитает букву духу – можно даже дискриминировать слепых, но с неукоснительной деликатностью именуя их «слабовидящими», а в особенности можно сколько угодно дискриминировать тех, кто отклонился от обязанности соблюдать правила politically correct» 24. Возможно, политическая корректность – это словесный дым, прикрывающий принципиально неразрешимую проблему толерантности, то есть принципиальной способности людей понять друг друга?
Так, по данным В.Н. Базылева, политическая корректность «рассматривается некоторыми исследователями, например в США – историком А. Шлесинджером и литературоведом П. Фасселом, в Германии – этнологом Х.-П. Дюрром, как следствие крупных неудач, в частности, американской внутренней политики, характерных для современной Америки и всего мира процессов расслоения по этническому или расовому признаку, нарастания угрозы социальных конфликтов, влияния феминизма, антирасизма, движений за права меньшинств» 25. Однако, последний опыт некоторых демократических стран говорит не в пользу этого мнения. В частности, можно привести многочисленные примеры, когда высшие посты в демократических странах занимают лица с различными, ранее неприемлемыми характеристиками. Речь идет и о женщинах-политиках, и о разведенных, или даже о неженатых/незамужних и нетрадиционной сексуальной ориентации, в конце концов, о политиках, не принадлежащих к основной этнической или расовой группе.
Тем не менее, теория и практика политической корректности вызывает сильную критику не только со стороны консерваторов, которые огульно относят ее к проискам марксизма-ленининзма, но и со стороны некоторых либеральных деятелей. По мнению уже упоминавшегося Марио Корти, политическая корректность может стать крайним проявлением либерализма, когда «самокритика и уважение к инаковости иногда доходят до саморазрушения» 26. Дело в том, что «либеральная система ценностей состоит в том, что она распространяется на тех, кто ее не разделяет, То [101] есть – допускает конфликт непримиримых концепций внутри себя. Либеральными свободами и правами в демократических странах пользуются не только религиозные конфессии, но и приверженцы других авторитарных и тоталитарных идеологий» 27. Возможно, что таким образом в либеральных демократиях может быть механизм саморазрушения. В таких странах может зародиться идеология, которая в конечном итоге завоюет доминирующее положение и отменит все достижения демократии, включая политкорректность и толерантность.
Американский социолог Владимир Шляпентох, иммигрировавший из СССР в 1979 г., называет политкорректность «милой и гуманной идеологией», но, вместе с тем, отмечает, что именно она практически разрушила гуманитарное образование в США: «Политкорректность идеологизировала социологическое образование (в США – И.Б.) не меньше, если не больше, чем советская пропаганда после Сталина. С релятивизацией социальной науки исчезла потребность в серьезной методологии… Доклады многих аспирантов… равно как и их диссертации, носят жалкий характер. Аспиранты заменяют научный уровень идеологическим рвением. Большинство тем аналогичны темам по истории партии и СССР. Критиковать аспирантские работы нельзя, ибо критика будет истолковываться как протест против их замечательных тем. Снижение общей требовательности приводит к тому, что все получают высшие оценки, а семинары аспирантов превращаются в болтовню мало подготовленных людей при том, что профессор ничего не делает, всех хвалит и сам по сути не рассуждает о предмете» 28.
Очевидно, что политическая корректность в определенной степени «мешает признавать очевидные факты и допускать разумные конъектуры. На Западе много говорят о неизбежности мультиэтнического, мультикультурного общества. Меньше говорят о том, что произойдет, если в той или иной демократической стране возобладает культура, враждебная западным либеральным ценностям. И, в частности, что произойдет, если в результате демографических процессов будут преобладать мусульманское население и фундаменталистские тенденции в исламе. Вот это мы больше всего боимся высказывать и обсуждать вслух. Более всего стесняемся поставить вопрос о необходимости конкретных [102] мер по предотвращению возможной угрозы нашей культуре со стороны культур, менее толерантных» 29. Проблема механического использования правил политкорректности становится новым препятствием на пути эффективной политической коммуникации в демократических странах. Политическая коммуникация в условиях политической корректности приобретает новые черты. Отрицательные эффекты политкорректности фактически сводят на нет усилия по борьбе с дискриминацией. Дискриминация и непонимание продолжается, но в политкорректной форме.
Тем не менее, опыт западных стран показывает, что появление резких и неполиткорректных сообщений в коммуникационном пространстве вполне возможно. Так, например, большой шум вызвал абсолютно неполиткорректный фильм «Борат: Культурные исследования Америки в пользу славного государства Казахстан». Этот фильм был запрещен к прокату в кинотеатрах многих стран мира, особенно в тех, где принцип толерантности не является обязательным. Однако, в тех странах, где наряду с политкорректностью существует принцип толерантности, этот фильм пользовался большим успехом. Почему? На наш взгляд, политкорректность без настоящей толерантности выхолащивает саму идею установления понимания между людьми разных рас, вероисповеданий, национальностей, политических взглядов и других различий. Поэтому эти принципы современной политической коммуникации в демократических странах следует рассматривать вместе, как нераздельное единство. [103]
Примечания
1. Декларация принципов толерантности. Утверждена резолюцией Генеральной конференции ЮНЭСКО 16 ноября 1995 г. // http://www.un.org/russian/documen/declarat/toleranc.htm
2. О существовании нестерпимого (нетолерантного) поведения писал такой крупнейший гуманитарный мыслитель современной Европы как Умберто Эко. См. Подробнее: Эко У. Миграции, терпимость и нестерпимое // Пять эссе на темы этики. – СПб.: Симпозиум, 2003.
3. Базылев В.Н. Языковые императивы «политической корректности» // Политическая лингвистика. 2007. №3(23). – С. 8.
4. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. – М.: Слово, 2000. – С. 215.
5. Тер-Минасова С.Г. Указ. соч. – С. 215.
6. Киселева Т.В. Коммуникативная корректность в языковой картине мира // Языковая семантика и образ мира. Материалы международной научной конференции, 7-10 октября 1997 г. – Казань: Казанский государственный университет, 1998. Т. 1. С. 115. http://www.kcn.ru/tat_ru/science/news/lingv_97/n62.htm
7. Тер-Минасова С.Г. Указ. соч. – С. 216.
8. Киселева Т.В. Указ. соч.
9. См. подробнее: Панин В.В. Политическая корректность как культурно-поведенческая и языковая категория. Автореф.дис. на соиск.уч.степ. кандид.филол.н. – Тюмень, 2004.
10. Lind W.S. Political Correctness Roots Unearthed // Blue Eagle Commentary: American Online Columnists, http://www.blueagle.com/editorials/Lind_982.htm
11. Иванова О. Политкорректность в России // Вестник Евразии, 2002, № 3, http://www.eavest.ru/archive/2002/ivanova.html
12. Lind W.S. Ibid.
13. Корти М. Столкновение культур и политическая корректность // Независимая газета, 24.03.2003. http://www.ng.ru/courier/2003-03-24/14_islam.html
14. См. Подробнее: Andrews E. Cultural Sensitivity and Political Correctness: The Linguistic Problem of Naming // American Speech, Vol. 71, No. 4 (Winter), 1996, pp. 389-404; Chandler D. The Sapir-Whorf Hypothesis, 1994 // http://www.aber.ac.uk/media/Documents/short/whorf.html
15. Маклюэн М., Галактика Гуттенберга: Становление человека печатающего. – М.: Фонд «Мир», Академический Проект, 2005. Маклюэн М., Понимание медиа: внешние расширения человека. – М.: Канон-Пресс/Кучково поле, 2003.
16. Лингвистический энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1990. – С. 590.
17. Киселева Т.В. Указ. соч. С 116.
18. Там же.
19. Тер-Минасова С.Г. Указ. соч. – С. 216.
20. Там же. С. 216.
21. Тер-Минасова С.Г. Указ. соч. С. 216-218.
22. См.: Панин В.В. Указ. соч.
23. Лобанова Л.П. Осторожно: Политкорректность! // Глагол. 2004. № 9. http://www.glagol-online.ru/arc/n9/Politkor
24. Эко У. Миграции, терпимость и нестерпимое // Пять эссе на темы этики. СПб.: Симпозиум, 2003. – С. 141.
25. Базылев В.Н. Языковые императивы «политической корректности» // Политическая лингвистика. - Вып. 3(23). 2007. – С. 8.
26. Корти М. Столкновение культур и политическая корректность // Независимая газета, 24.03.2003. http://www.ng.ru/courier/2003-03-24/14_islam.html
27. Там же.
28. Шляпентох В.Э. Проблема качества социологической информации: достоверность, репрезентативность, прогностический потенциал. – М.: Центр социального прогнозирования, 2006. – С. 657-658.
29. Корти М. Указ. соч.
Быков И.А., Copyright ©, 2008
суббота, 6 декабря 2008 г.
Новый политический цикл: повестка дня для России
Только что закончилась работа конференции "Новый политический цикл: повестка дня для России". Она проходила в "Институте научной информации по общественным наукам" в Москве и была посвящена осмыслению результатов российских выборов в 2007-2008 гг. К сожалению, не удалось поучаствовать в ее работе в первый день, когда обсуждалась, среди прочих, и тема Россия-2020. Интересно, что теперь думают планировщики на длинную дистанцию о будущем России? Когда же мы наконец догоним Португалию по ВВП на душу населения?
Из новостей: президентом РАПН выбрана Ольга Юрьевна Малинова...
Из новостей: президентом РАПН выбрана Ольга Юрьевна Малинова...
Подписаться на:
Сообщения (Atom)