Традиционные СМИ, социальные медиа и связи с общественностью в условиях кризиса

Быков И. А. Традиционные СМИ, социальные медиа и связи с общественностью в условиях кризиса // Средства массовой информации в современном мире: Петербургские чтения. СПб.: Роза мира, 2010. C. 199-200.

Экономический кризис, начавшийся в финансовом секторе глобальной экономики, оказал серьёзное влияние на связи с общественностью. В первую очередь, это влияние было связано с сокращением бюджетов, которые в докризисные годы выделялись на создание и поддержание позитивных имиджей субъектов коммерческой деятельности. Также, внутри оставшихся бюджетов произошли изменения, связанные с перераспределением средств в пользу, прежде всего, антикризисных PR-кампаний или действий, направленных на поддержание спроса со стороны потребителей.

Во-вторых, экономический кризис усилил тенденции, которые сформировались ещё в докризисное время в области средств массовой коммуникации. Эти тенденции в общих чертах характеризовались уменьшением аудитории традиционных СМИ и увеличением доли интернет-аудитории, а также аудитории и других новых медиа (мобильные приложения, сетевое телевидение и т.п.).

Кроме тенденции перераспределения аудитории между различными каналами коммуникации, следует особенно выделить появление феномена социальных медиа. Интернет, как средство массовой коммуникации нового поколения, привнёс в медиа-среду некоторые собственные специфические характеристики. Однако, это произошло не сразу. В конце прошлого столетия Интернет качественным образом мало чем отличался от традиционных СМИ. Фактически, интернет-СМИ в первое десятилетие существования представляли собой элетронные версии традиционных СМИ. Качественный перелом произошёл в начале нового тысячелетия. Он получил широкое распространение в специальной литературе под названием концепции Веб 2.0 (О'Рейли Т. Что такое Веб 2.0 // Компьютерра, 2005, 11 октября).

Основная идея концепции Веб 2.0 сводится к тому, что интернет-технологии нового поколения, в техническом аспекте опирающиеся на высокоскоростное подключение к сети, в социальном аспекте предназназначены для того, чтобы максимальным образом использовать интерактивные технологии для формирования [199] виртуальных сообществ. Технологии Веб 2.0 характеризуются широким распространением социальных сетей, преимущественным созданием контента сайтов его посетителями, использованием контекстной рекламы, полноценным использованием видео- и аудио-потоков и другими технологиями, отличающими его от предыдущего «статичного» этапа. Если Интернет 90-х гг. ассоциируется с сайтом в виде статичной веб-брошюры, то теперь сайт предстаёт в виде социальной сети, то есть конгломерата общающихся между собой индивидов.

Социальные медиа возникли и функционируют на базе интернет-технологий Веб 2.0. Как указывает Д. Брекенридж, «социальные медиа это любой сервис, который использует Интернет для усиления (фасилитации) общения между людьми» (Breakenridge D. PR 2.0: new media, new tools, new audiences. - N.Y.: FT Press, 2008. P. XVIII). Среди наиболее известных проявлений социальных медия можно назвать Facebook, YouTube, Myspace, Twitter и т.п.

Косвенное влияние структурной перестройки внутри медиа-пространства оказалось достаточно сильным, чтобы поменять набор наиболее популярных инструментов PR-деятельности. В связи с этим, некоторые исследователи говорят о качественной трансформации связей с общественностью и переходе к концепции PR 2.0 (См.: Breakenridge D. Ibid.; PR 2.0 Reference Guide: Shift Communications, 2007). В какой-то степени PR 2.0 является возвращением к истокам связей с общественностью, когда межличностное общение с целевыми аудиториями являлось обязательным элементом ежедневной работы PR-специалиста. Сегодня PR 2.0 предполагает такое же общение с целевыми аудиториями, только уже посредством социальных медиа. А экономический кризис, который резко усилил тенденцию упадка традиционных СМИ, только способствовал переходу к новым социальным медиа и новыму стилю PR-деятельности.

[200]

Быков И.А., Copyright ©, 2010

Теракт в московском метро, Интернет и проблемы информационной безопасности

Быков И. А. Теракт в московском метро, Интернет и проблемы информационной безопасности // Многополярный мир и безопасность: равенство, лидерство, гегемония. Т. 1. СПб.: БГТУ "Военмех", 2010. С. 122-128. 

Взрывы в московском метро 29 марта 2010 г., унёсшие жизни 40 человек,1 поставили новые вопросы в области информационной безопасности современной России. Как показала практика освещения событий, связанных с этим терактом, не все российские СМИ одинаково оперативно информировали граждан о происходящем. Телевизионные каналы сообщили о взрывах с большим опозданием, в то время как интернет-СМИ в этом отношении оказались более успешными. Это ещё раз подтвердило простую истину, что в эпоху интернет-коммуникаций «спрятать» информацию практически невозможно. Более того, изучение информационного сопровождения теракта в московском метро ставит под сомнение эффективность сложившейся в России системы информационной безопасности, её теоретического фундамента и практики воплощения. В связи с этим, в нашей работе в первую очередь анализируются проблемы информационного сопровождения теракта в московском метро и оставляются за скобками [122] его причины, особенности работы спецслужб, успехи спасателей, политические или кадровые последствия и многое другое.

События утром 29 марта 2010 г. развивались следующим образом. В 7 ч. 56 мин. раздался взрыв на станции метро «Лубянка», через 43 минуты раздался взрыв на станции «Парк культуры».2 Первое сообщение о взрыве в метро появилось в Интернете спустя 14 минут после первого взрыва.3 Обращает на себя внимание тот факт, что «до девяти утра ни один из федеральных российских телеканалов не сообщал о взрывах в московском метро. О том, что около восьми часов на станции «Лубянка» случился теракт, где погибли, по меньшей мере, 25 человек, российские телезрители могли узнать только из эфира канала EuroNews».4

Подводя итоги информационному сопровождению событий, русская Википедия сообщает: «Интернет-портал «LifeNews» утром 29 марта 2010 сообщил о третьем взрыве на станции «Проспект Мира», однако вскоре эта информация была опровергнута МЧС России. Также были опровергнуты сообщения о взрывах на станциях «Улица Подбельского» и «Беговая». Позднее в тот же день в СМИ появилась информация о том, что на станции метро «Парк культуры» был найден несработавший «пояс шахида». Позже данная информация также была опровергнута».5

Представляется совершенно самоочевидным, что первая важнейшая функция СМИ - это информирование граждан о происходящих событиях. С этой непосредственной функцией новые информационные технологии в их самом широком смысле справились значительно лучше традиционного телевидения. Через интернет-СМИ, блоги и социальные сети очевидцы делились своей информацией. Особенно большую роль сыграл проект «LifeNews». Даже такой новый для России инструмент микроблоггинга как Twitter выдавал 40 твиттов в секунду на эту тему.

Обращает на себя внимание тот факт, что разница между двумя взрывами составила целых 43 минуты. Если бы граждане были бы оперативно оповещены о терактах в метро, то они могли бы заблаговременно выбрать наземный маршрут следования. Вызывает полное недоумение тот факт, что ради освещения таких важнейших событий на российском телевидении не была прервана традиционная сетка вещания. Речь идёт не только о вполне вероятном уменьшении количества жертв, но и об уменьшении [123] временных и, что не менее важно, душевных затрат граждан, которые «благодаря» молчанию телевидения оказались в метро.

Также обращает на себя внимание разница в освещении событий вэб-сайтами государственных структур. Если сайт Президента Российской Федерации (kremlin.ru) достаточно оперативно сообщил о взрывах (в 9 утра), то на сайтах силовых ведомств ФСБ и МВД в день взрывов так и не появилось никаких сообщений на эту тему.6При всей приверженности Президента Российской Федерации Д.А. Медведева идее электронного правительства, подобная нерасторопность силовых структур вызывает сильное удивление.

Интернету в какой-то мере можно предъявить две претензии. Во-первых, качество информации, появляющейся в Интернете, было неравномерным. Так, с одной стороны, именно в Интернете впервые появились записи камер наблюдения в метро и многочисленные свидетельства очевидцев, с другой стороны, там же имели место сообщения о третьем взрыве и другие новости, которые в последствие не получили подтверждения. Недостаток Интернета сводится к тому, что иногда он распространяет недостоверную информацию.7 Это плохо, но как можно доверять телевидению, если оно сообщает о событиях с более чем часовым опозданием?

Во-вторых, можно сказать, что сообщения в Интернете могут вызвать ненужную панику. Однако, необходимо отметить, что паника была в любом случае, и она была не из-за отсутствия информации, а из-за отсутствия учений по гражданской обороне и эффекта неожиданности. Когда по телевидению чуть ли не каждый день говорят об «уничтожении бандформирований» и о налаживании «мирной жизни на Кавказе», у людей поневоле появляется самоуспокоение, а эффект неожиданности приводит людей в стрессовое состояние.

Итак, в чём причины такого неприятного провала информационного освещения теракта в московском метрополитене? На наш взгляд, они кроются в существующей модели медиа-системы России, в её чрезмерном политическом монополизме и излишней коммерциализации. Мы не будем останавливаться на причинах и истории её формирования. Достаточно сказать, что с формальной точки зрения в российской медиа-системе имеется плюрализм и свобода слова. Желающие высказать в средствах массовой информации могут найти информационный ресурс для самовыражения. В частности, Интернет предоставляет для этого практически неограниченные возможности. Однако, как выразился в частной беседе один из неназванных российских политиков: «у нас есть свобода слова, но не в прайм-тайм».8
[124]

Следует отметить, что в зарубежной англоязычной литературе сложился консенсус по поводу созданной в России в начале первого президентского срока В.В. Путина системе СМИ.9 Эта система в целом описывается как монополистическая. Этот монополизм базируется на двух фундаментальных предпосылках. Во-первых, наиболее влиятельным и, так сказать, электоральнозначимым информационным каналом в России является телевидение. Второе, вне зависимости от формы владения (государственное, частное или государственно-частное) телевизионные каналы в политических вопросах придерживаются общей точки зрения, определяемой высшим руководством страны. Наличие независимых СМИ в прессе, Интернете и в радио-диапазоне пока не представляет реальной угрозы сложившейся политической системе. Скорее наоборот, позволяет получать самые неожиданные сигналы обратной связи. Можно вспомнить, например, нашумевшие в Интернете видео-обращения майора Дымовского к В.В. Путину.

В отечественной литературе, с другой стороны, сложилось два подхода. Первый подход в целом воспроизводит западный. Тут можно вспомнить работы И.И. Засурского, С.М. Виноградова или Г.С. Мельник.10 Представители данного подхода находят большие недостатки в сформировавшейся системе массовых коммуникаций современной России. Так, например, определённым несовершенством отечественной системы является отсутствие общественных телевизионных каналов. Как такового общественного телевидения в России просто не существует. Российское телевидение - это государственно-частно-собственнические агломерации. Два ведущих телеканала «Первый» и «РТР» находятся в собственности у государства и частных инвесторов. Основные доходы эти телеканалы получают от рекламы. Государство не принимает участия в финансировании, ограничившись только внесением своей доли в уставной капитал. Никаких инструментов реального общественного контроля за государственными телеканалами (вроде действующего наблюдательного совета) не предусмотрено.11
[125]

Второй подход сложился в рамках парадигмы «информационной войны».12 Для сторонников этого подхода всякие рассуждения о качестве системы массовой коммуникации в России приобретают характер заведомого ужесточения контроля над информационным полем. Дело дошло до того, что некоторый сторонники этого подхода объявляют, что основной причиной распада СССР стала развязанная Соединёнными Штатами информационная война.13 Мы далеки от того, чтобы полностью отрицать роль иностранной пропаганды в этом процессе, однако, на наш взгляд, основные факторы, приведшие к этому результату, относились к категории внутренних, а не внешних. Но даже если предположить, что уничтожение СССР и последующие враждебные действия против современной России вызваны маниакальным желанием полного захвата территории и полезных ресурсов, то, как минимум, половина ответственности ложится на внутреннюю слабость советской, а затем и российской пропаганды.

Так или иначе, парадигма «информационной войны» создаёт хорошо знакомую по советским временам систему рассуждений «осаждённой крепости», «милитаризированного сознания» и «военного положения». В этих условиях информационная безопасность понимается как государственный контроль над системой массовых коммуникаций в стране. Можно отметить, что даже вполне либеральный закон «О средствах массовой информации» (1991 г.) предусматривает пункт об ограничении владения российских СМИ иностранными гражданами. В 2000 г. была принята Доктрина информационной безопасности Российской Федерации.14Несмотря на достаточно расплывчатые формулировки, общий посыл доктрины сводится к усилению роли государства на информационном поле.

Существующая в России медиа-система показала свою полную несостоятельность в условиях терактов. Она не способна адекватно выполнять свою самую важную информационную функцию. И это связано как с замедленной реакций на события в московском метро, так и с неудовлетворительным освещением контр-террористической кампании на Северном Кавказе. Несогласованность информационного покрытия в разных сегментах [126] медиа-поля может привести к самым неожиданным результатам. Напомним, что спецслужбам СССР, обладавшим информационной монополией внутри страны и успешно подавлявшим «вражьи голоса», было очень сложно бороться с самиздатом.

В современных условиях Интернет делает задачу информационного карантина вокруг какого-то события крайне сложной. Приведём опыт другой страны, уже на протяжении многих лет живущей в условиях постоянной террористической угрозы - Израиля. В Израиле существует практика, когда суд издаёт запрет на публикацию тех или иных материалов, которые могут нанести вред безопасности в самом широком смысле этого слова. Несмотря на то, что Израиль, как предполагается, - это демократическое государство с существующей многолетней практикой свободы слова, израильские СМИ законопослушно выполняют эти предписания. Так, например, происходит и в нашумевшем деле журналиста газеты «Гаарец» Ури Блау.15 Однако, Интернет делает этот запрет абсурдным. Все могут прочитать в зарубежных интернет-источниках о каких документах идёт речь и в чём суть вопроса.

Также, после теракта в московском метро развернулась дискуссия о том, предоставлять ли террористам право слова. Это очень важный вопрос, так как если террористы таким образом показывают себя миру, демонстрируют свою непобедимость и выдвигают свою интерпретацию событий, то есть фактически участвуют в создании повестки дня. И в этом случае Интернет делает запрет на показ видео-обращений террористов безнадёжным делом. Если зрители захотят они всегда могут посмотреть эти видео-обращения в Интернете. Однако, на наш взгляд, показывать видео-обращения террористов полностью нельзя. В каждом конкретном случае следует определить объёмы и формы этого показа. В любом случае, сообщение о сделанном террористами видео-обращение должно иметь место, но его интерпретация находится полностью на совести редакции, которое должно понимать, к чему может привести неограниченная террористическая пропаганда. Как показала практика интернет-проекта «LifeNews», наши интернет-журналисты вполне осознают свою ответственность за передачу неотредактированной речи террористов.16

В ходе освещения теракта в московском метро Интернет показал своё превосходство над телевидением и другими каналами распространения массовой информации, а также несовершенство существующей модели российской медиа-системы. На наш взгляд, в условиях информационного общества Россия нуждается в модернизации информационного пространства [127] и, в частности, в создании подлинного общественного телевидения. Однако существующая политическая система России, в значительной степени опирающаяся именно на медиа-ресурс, делает реформу российских СМИ в ближайшее время практически нереальной.
[128]

Примечания

1. Число жертв в московском метро достигло 40 человек // Интерфакс, 2 апреля 2010 г., http://www.interfax.ru/news.asp?id=130672 (проверено: 19.04.2010)

2. Серия взрывов в московском метро // Лента.Ру, http://www.lenta.ru/story/metroterakt/ (проверено: 19.04.2010)

3. Роль соцсетей и интернет-изданий в освещении терактов // Эхо Москвы, Точка, 4 апреля 2010 г., http://echo.msk.ru/programs/tochka/669114-echo/ (проверено: 19.04.2010)

4. Белановский С. Интернет VS СМИ в освещении терактов в Москве // Эхо Москвы, Большой эхонет, 4 апреля 2010 г., http://echo.msk.ru/programs/bigechonet/669548-echo.phtml (проверено: 19.04.2010)

5. Взрывы в московском метро (2010) // Википедия, http://ru.wikipedia.org/Взрывы в московском метро (2010) (проверено: 19.04.2010)

6. Белановский С. Указ. соч.

7. Морозов И.Л. Информационная безопасность политической системы // Полис, 2002, № 5.

8. The Media and Elections: A Handbook and Comparative Study / Ed. by Bernd-Peter Lange and David Ward. - L.: Lawrence Erlbaum Associates, 2004. P. 142.

9. См., например: Rantanen T. The Global and the National: Media and Communications in Post-Communist Russia. - Lanham: Rowman & Littlefield Publishers, 2002; Oates S. Media, Civil Society, and the Failure of the Fourth Estate in Russia // Russian Civil Society: A Critical Assessment. Ed. by Alfred B. Evans, Jr., Laura A. Henry, and Lisa McIntosh Sundstrom. - Armonk, N.Y., London, England: M.E. Sharpe, 2006.

10. См., например: Вартанова Е.Л. Виноградова С.М., Мельник Г.С. Виноградова С.М., Мельник Г.М. Монополизация СМИ в современном информационном пространстве // Политэкс, 2005, № 2; Zassoursky I. Media and Power in Post-Soviet Russia. - M.E. Sharpe, 2004.

11. Рихтер А.Г., Голованов Д.А. Правовое регулирование общественного телерадиовещания в странах СНГ. Специальный доклад. Страсбург. 2006. http://www.medialaw.ru/publications/pdf/publicserviebroadcasting_cis_ru_doc.pdf (проверено: 19.04.2010)

12. Многочисленные последователи этого подхода рассуждают о невероятном могуществе «информационного оружия»: Манойло А. В., Петренко А. И., Фролов Д. Б. Государственная информационная политика в условиях информационно-психологической войны. М., 2007; Панарин И.Н. Информационная война и геополитика. - М., 1999; Панарин И. Н. Информационная война, PR и мировая политика: Учебное пособие для вузов. М., 2006; Расторгуев С.П. Информационная война. - М., 1999.

13. Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. Третья мировая информационно-психологическая война. - М., 2000; Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. Война после войны: Информационная оккупация продолжается. - М., 2005.

14. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации // Российская газета, http://www.rg.ru/oficial/doc/min_and_vedom/mim_bezop/doctr.shtm (проверено 10.04.2010); Кравчено Ф. Обзор Доктрины информационной безопасности // Право и средства массовой информации, http://www.medialaw.ru/publications/zip/75/obz-doktr.html (проверено 19.04.2010)

15. Вымарано цензурой: оборонный скандал, запрещенный к публикации в Израиле, публикуется за границей // Новости Израиля и мира, www.newsru.co.il, 6 апреля 2010, http://www.newsru.co.il/israel/06apr2010/cens301.html (проверено: 19.04.2010)

16. См.: Роль соцсетей.

Быков И.А., Copyright ©, 2010

Президент Медведев, видео-блоггинг и публичная сфера в России

Быков И. А. Президент Медведев, видео-блоггинг и публичная сфера в России // Изменение России: политические повестки и стратегии. М.: РАПН, 2010. С. 38-39.

Среди нескольких отличительных черт, формирующих политический имидж Д.А. Медведева, можно выделить приверженность президента к новейшим информационным технологиями. Данная склонность довольно хорошо комбинируется с основной идеей президента — идеей модернизации страны. При этом, «любовь» Медведева к новейшим информационным технологиям выражается постоянно и в разных интересных формах: интернет-конференции, собственный видео-блог, аккаунты в YouTube, LiveJournal и Twitter, личная работа за компьютером и поиск информации в Интернете, заявление о том, что для губернаторов навыки работы с новыми информационными технологиями обязательны, а также о том, что будущее принадлежит электронной демократии, всесторонняя поддержка концепция «электронного правительства» и, наконец, посещение «силиконовой долины» во время визита в США. В данной работе речь пойдёт о тех эффектах, которые возникли в публичном пространстве благодаря инициативе президента по открытию собственного блога.

Интерес к видео-блоггингу, созданный благодаря блогу Д.А. Медведева, на наш взгляд, привёл к результатам, который не ожидали соответствующие специалисты по связям с общественностью, находящиеся в команде президента. Речь идёт о таких вещах, как прямые обращения к президенту или премьер-министру от рядовых граждан со своими жалобами на действия чиновников разного уровня. [38] Одним из первых в этом ряду стал майор Дымовский, который рассказал о фактах коррупции и других пороках системы правоохранительных органов. Немногочисленные блоги губернаторов преимущество превратились в жалобные книги, в которых граждане пытаются «найти правду». Видео-блоги и социальные сети показали своё колоссальное преимущество перед центральными телеканалами во время терактов в московском метро 29 марта 2010 г.1 Также во время лесных пожаров летом 2010 г. видео-ряд в Рунете и на центральном телевидении сильнейшим образом различался. Дело дошло до того, что практически каждый имиджевый поступок первых лиц государства встречает не просто негативные комментарии, но систематически опровергается видео-документами, размещёнными в Интернете, как это, например, произошло с недавним автопробегом Хабаровск-Чита, который возглавлял премьер-министр В.В. Путин.

Необходимо отметить, что инновационные черты политического имиджа Медведева в значительной мере унаследовали задел, созданный интернет-конференциями В.В. Путина. Причины уклона политического имиджа Д.А. Медведева в направлении новых информационных технологий, в общем, понятны. С одной стороны, они вызваны потребностями внушения оптимизма и развития. Если бы Медведев не предлагал никакой программы развития, то в этом случае становятся неясными причины ухода Путина. Партия «Единая Россия» имела все законные возможности для изменения конституции накануне выборов 2008 г., но не пошла на это, поскольку стране был предъявлен новый лидер. С другой стороны, идея «электронного правительства» является политически нейтральной и, в общем, не затрагивает основ существующего режима. Данное явление, судя по всему, является универсальным. Как показывают опросы в США, к идее «электронного правительства» одинаково хорошо относятся, как республиканцы, так и демократы.2

Видео-блоггинг Д.А. Медведева, давший по началу некий положительный PR-эффект, всё больше и больше оборачивается своей обратной стороной, стимулируя создание публичного пространства в России. Речь идёт о формировании публичной сферы, очень близкой по смыслу к концепции Ю.Хабермаса. Отметим одно важное обстоятельство: ранний Интернет 90-х гг. был не способен к формированию публичного пространства из-за серьёзных технических ограничений. Сегодняшние технологии Веб 2.0 наоборот, способствуют общественной дискуссии. Вот как писал об этом Марк Постер ещё в 2000 г.: «В некотором роде Интернет можно сравнить с хабермасовской публичной сферой. Здесь не выдвигаются претензии на истинность и на существование критического разума, однако при этом происходит рождение неких новых самоорганизующихся форм, новых публичных арен. С развитием видео- и аудио-поддержки (курсив мой — И.Б.) систем общения, в основном пока строящихся на тексте, такая виртуальная реальность может ещё серьёзнее заявить о себе, а жалобы на то, что «электронные деревни» суть не более, чем эскапизм белых недообразованных мужчин, уже не будут казаться убедительными».3

Вряд ли можно говорить о том, что благодаря Интернету и видео-блоггингу в современной России сформирована полноценная публичная сфера. До этого ещё очень далеко. Требуется полноценное реформирование СМИ, подлинное информирование граждан о деятельности государственных органов (что-то вроде закона о праве на информацию), а также реформирование самих государственных органов. Кроме того, интернет-аудитория всё ещё не слишком многочисленна. Однако, существующая аудитория видео-блоггеров имеет огромное значение, поскольку состоит из представителей среднего класса, интеллектуальной и образовательной элиты, а также молодёжи. Именно это делает проблему политического видео-блоггинга более чем серьёзной.
[39]

Примечания

1. Быков И.А. Теракт в московском метро, Интернет и проблемы информационной безопасности // Многолярный мир и безопасность: равенство, лидерство, гегемония. Т. 1. - СПб.: Военмех, 2010. - С. 122-128.

2. См.: West D. Digital Government: Technology and Public Performance. - Princeton: Princeton University Press, 2005.

3. Постер М. Кибердемократия: Интернет и публичная сфера // Контексты современности — II: Хрестоматия. 2-е изд. / Сост. И ред. С.А. Ерофеев. - Казань: Изд-во Казан. Ун-та, 2001. - С. 123-124.

Быков И.А., Copyright ©, 2010

Электронное правительство 2.0: оценивая российскую действительность

Быков И. А. Электронное правительство 2.0: оценивая российскую действительность // Политические институты в современном мире / Под общ. ред. С. Г. Еремеева, О. В. Поповой. СПб.: ООО "Аллегро", 2010. С. 62-64.

Теория и практика политических институтов существенно расширилась за счёт внедрения современных информационных технологий в деятельность органов власти. Термин «электронное правительство» при всей своей противоречивости уверенно вошёл в лексический запас действующих политиков и политологов. Однако, не успели ещё отшуметь дискуссии по поводу терминологической корректности самого понятия1, как повестку дня властно захватила идея «электронного правительства 2.0», которая возникла в результате стремительной адаптации социальных медиа в политической жизни2.

Принципы технологий Веб 2.0 в самом общем изложении представлены в работах Т. О'Рейли3. По его мнению, среди основных характеристик Веб 2.0 следует выделить следующие:

• Веб как платформа;
• Использование «коллективного разума»;
• Управление знаниями и информацией как залог успеха;
• Изменение традиционного цикла разработки программного обеспечения;
• «Лёгкие» модели программирования;
• Создание кроссплатформенных программных продуктов;
• Доминирование «продвинутых пользователей».

Одним из самых видимых результатов Веб 2.0 стало появление социальных медиа, в которых подавляющая доля контента создаётся и распространяется самими пользователями. К ним относятся не только блоги, социальные сети, видео-хостинги и т.п., но и любые сайты, которые имеют систему интеграции с популярными социальными сервисами и удобные способы комментирования. Согласно выводу М.С. Будолак, «социальные медиа — это новый вид он-лайн СМИ, где любой пользователь сети интернет, не обладающий навыками программирования, может участвовать в процессе создания, хранении и распространении социально значимой информации, имеющей периодический характер и адресованной широкой общественности»4. Социальные медиа уже сегодня являются серьёзным конкурентом традиционным СМИ. Другим значимым результатом развития технологий Веб 2.0 стала мысль о дальнейшем развитии электронного государства, которая получила практическое воплощение в той или иной степени во многих странах мира. Последние исследования показывают, что без технологий Веб 2.0 демократические правительства не могут добиться принципиального изменения своих политических систем. Основное преимущество новых технологий заключается в том, что они действительно создают условия для непосредственной интерактивности, а также способствуют активации гражданского общества. Следует отметить, что современное государственное управление требует непосредственного внедрения технологий Веб 2.0 в повседневные управленческие практики. При всей казалось бы юмористичности присутствия топ-чиновников в социальных сетях, само это присутствие указывает на вектор развития государства. Обратная связь, получаемая в них, радикально отличается от традиционных отчётов, которые чаще всего выдают желаемое за действительное. Ещё одной важнейшей функцией этих технологий является тестирование и обкатка политических решений. Также вероятно, что наиболее высокий потенциал в использовании технологий Веб 2.0 для государственного управления, видимо, находится в области сетевого метода кооперации между государственными структурами, общественными организациями и рядовыми гражданами. Имеенно эти технологии являются почти идеальной платформой для создания открытых для граждан правительств.

Высшее политическое руководство России в лице Президента Д.А. Медведева придаёт этой теме большое значение. Так, например, во время визита в Китай он прямо заявил, что «чиновник, который не умеет пользоваться интернетом,... не имеет будущего»5. Собственным примером Президент показывает, что нужно делать в этом направлении. Именно он стал первым российским политиком, организовавшим видео-блог, и одним из первых, кто открыл аккаунт на YouTube и в Twitter. Основной причиной подобного внимания, очевидно, стали красноречивые социологические данные о популярности социальных сетей в России (см. табл. 1). Так, например, согласно результатам маркетинговых исследований компании comScore, в августе 2010 г. Россия занимала первое место в мире по интенсивности участия пользователей в социальных сетях. Наибольшей популярностью среди социальных сетей в России пользуются Вконтакте (27,8
[62]

млн. посетителей) и Одноклассники (16,7 млн. посетителей). Не смотря на то, что Facebook является мировым лидером и в большинстве стран мира является лидером в этой области, в России ему отводится скромное пятое место с показателем 4,5 млн. посетителей6.

Таблица 1. Топ-10 стран по среднему времени, затраченному посетителями на работу в социальных сетях

Страна	Время (часов в месяц)	Общее количество уникальных посетителей (тыс. чел.)
Россия	9,8	34545
Израиль	9,2	4032
Турция	7,6	20911
Великобритания	7,3	35792
Филиппины	6,2	5176
Канада	5,8	22087
Индонезия	5,3	7183
Финляндия	5,0	2983
Испания	5,0	18589
Пуэрто-Рико	4,9	1078
Всего в мире	4,5	964305

Для оценки уровня внедрения технологий Веб 2.0 в деятельность российских государственных органов нами было предпринято контент-аналитическое исследование официальных сайтов органов государственной власти федерального уровня. Всего было исследовано 83 сайта. Из них 2 сайта относятся к законодательной ветви власти (Государственная дума и Совет Федерации), 3 сайта — к судебной власти (Конституционный суд, Верховный суд и Высший арбитражный суд), остальные 78 — к исполнительной власти. К большому сожалению, сайт Общественной палаты РФ оказался не доступен для изучения, поскольку на момент проведения исследования (8-9 ноября) «срок регистрации домена oprf.ru закончился». Из сайтов исполнительной власти нами было выделены следующие категории:

• Сайты Президента и Правительства РФ
• Сайты 18 министерств
• Сайты служб и агентств в министерском подчинении
• Сайты служб и агентств в непосредственном подчинении Президенту или Премьер-министру
• Объединённый портал gosuslugi.ru, призванный стать «единым окном» всех государственных услуг, оказываемых гражданам7.

Основной задачей исследования являлось выявление уровня развития элементов Веб 2.0 в деятельности государственных органов. Основными единицами анализа выступали такие элементы технологий Веб 2.0, как социальные сети, блоги, YouTube и служба мгновенных сообщений Twitter. Хотелось бы подчеркнуть, что речь шла именно об официальных сайтах и их интеграции в Веб 2.0. Если, например, сайт Совета Федерации не содержал прямой ссылки на блог председателя Сергея Миронова в «Живом журнале», то, следовательно, он не получал ни одного балла. На наш взгляд, очевидно, что нужно разделять государственную службу и политическую деятельность конкретных чиновников. Таким образом, учёту подлежали только явные случаи интеграции элемента Веб 2.0 в сайт государственного органа. Результат исследования оказался, в определённой степени, обескураживающим. На 83 сайтах органов федеральной власти было обнаружено всего 13 элементов технологий Веб 2.0 (см. табл. 2).

Таблица 2. Элементы Веб 2.0 на сайтах органов государственной власти федерального уровня

Технология	Количество
Twitter	5
Блог в Живом журнале	2
Facebook	2
Блог на официальном сайте	2
YouTube	1

Всего 8 из 83 сайтов использовали технологии Веб 2.0. Это составляет 9,6%. Таким образом, следует признать, что Веб 2.0 на сегодняшний день не получил широкого распространения. Во всяком случае, если сравнивать со 100% наличием PR-служб, Веб 2.0 не получил статуса доминирующей технологии. Разумеется, это связано с традиционной причиной ограниченности
[63]

российской интернет-аудитории. С другой стороны, есть очень интересное и, как представляется, важное обстоятельство, связанное с тем, кому непосредственно подчиняются государственные органы. Нами была выдвинута гипотеза о том, что внедрение технологий Веб 2.0 будет зависеть от того, кому подчиняются те или иные государственные органы непосредственно. Было обнаружено, что сайты государственных органов, непосредственно подчиняющихся Президенту Медведеву, больше используют технологии Веб 2.0, чем «путинские». В данном случае объяснительный механизм связан с традиционной бюрократической логикой, желанием подчинённых «угодить» своему начальнику (см. табл. 3).

Таблица 3. Влияние субординации на использование технологий Веб 2.0

Подчинение государственных органов	Сайты	Всего элементов Веб 2.0	Всего сайтов с Веб 2.0	% сайтов с Веб 2.0
Медведеву	21	7	4	19%
Путину	57	5	4	7%

Некоторые государственные органы с определённой спецификой, связанной в первую очередь с коммерческой деятельностью, также продемонстрировали лучшие результаты, чем в среднем. Например, Федеральная антимонопольная служба, Минсоцэкономразвития, Федеральная служба финансовых рынков и Высший арбитражный суд. Это можно как-то объяснить отношением к миру современной экономики. С другой стороны, некоторые структуры, вроде «МИДа или Росмолодёжи», должны были бы в обязательном порядке использовать эти инструменты, но не используют.

Подводя итоги, следует сказать, что несмотря на усилия Президента РФ Д.А. Медведева, внедрение электронного правительства в России идёт трудно. Особенно это касается технологий Веб 2.0. Обращает на себя внимание тот факт, что государственные органы власти не используют отечественные социальные сети (Вконтакте, Одноклассники) и блог-хостинги (LiveInternet, Я.Ру, Блоги@Mail.Ru и т.п.). Вероятно, мы имеем дело с работой на внешние целевые аудитории и, прежде всего, на политическую и медийную элиту развитых демократических стран. Складывается впечатление, что открытие нового сервиса Веб 2.0 служит информационным поводом для общения с иностранными и отечественными журналистами, а не для повседневной работы со своими гражданами.

Примечания

1. Быков И.А. «Электронная демократия» vs «электронное правительство»: концептуальное противостояние? // Политэкс: Политическая экспертиза: Альманах. Вып. 3. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. - С. 69-79.; Сморгунов Л.В. От электронного государства к электронному правлению: смена парадигмы // Политическая наука. 2007. № 4. С. 20-49; Hindman M.S. The Myth of Digital Democracy. - Princeton, N.J.: Princeton University Press, 2009.

2. Chun S.A., Shulman S., Sandoval R., Hovy E. Government 2.0: Making Connections Between Citizens, Data and Government // Information Polity, 2010, № 15, pp. 1-9.

3. О'Рейли Т. Что такое Веб 2.0 // Компьютерра, 11 октября 2005 года, http://www.computerra.ru/think/234100/; O'Reilly T. What is Web 2.0 // O'Reilly Media, 2005, September 30, http://oreilly.com/pub/a/web2/archive/what-is-web-20.html?page=1

4. Будолак М.С. Понятие «социальные медиа» // Петербургская школа PR: от теории к практике. Вып. 7 / Отв. ред. А.Д. Кривоносов. - СПб.: Роза мира, 2009. С. 18.

5. Посещение Даляньского института иностранных языков // Президент России, 26 сентября 2010, http://kremlin.ru/news/9023

6. Russia Has Most Engaged Social Networking Audience Worldwide // comScore, 2010, 20 October, http://comscore.com/Press_Events/Press_Releases/2010/10/Russia_Has_Most_Engaged_Social_Networking_Audience_Worldwide

7. Из исследования сайтов исполнительной ветви власти также выпала федеральная служба «Рособоронпоставка», которая на момент исследования не имела собственного сайта.

Быков И.А., Copyright ©, 2010

Эмпирическое исследование электронного государства: методология Даррелла Веста

Быков И. А. Эмпирическое исследование электронного государства: методология Даррелла Веста // Интернет и современное общество. Труды XIII объединенной конференции. СПб., 2010. С. 176-178.

Эмпирическая верификация теоретических концепций является необходимым элементом научного прогресса. В связи с этим проблема влияния новейших информационных технологий на деятельность органов государственной власти должна носить не только нормативный, но и прикладной характер, поскольку в обратном случае такие концепции, как «электронная демократия», «электронное правительство» или «электронное правление», рискуют оказаться в одном месте с личными мнениям и субъективными предпочтениями различных авторов [О концепциях см.: 1, 2].

В данной работе представлен краткий анализ одного из методологических подходов по исследованию развития электронного правительства, который был представлен в нескольких публикациях американского политолога Даррелла Веста (Darrell M. West) [4, 6, 7, 8, 9]. Основная книга этого автора, посвящённая указанной теме - «Цифровое правительство: технология и развитие общественного сектора» - в 2006 г. завоевала награду им. Дона К. Прайса Американской ассоциации политической науки [3]. По мнению Б. Крюгера, данная книга внесла основной вклад в научное поле [3, p. 276].

Модели технологического развития, цифровое правительство и политико-бюрократический контекст

Свою методологию Д. Вест строит, опираясь на общую модель технологических изменений в комбинации с этапами развития электронного государства. По его мнению, любое внедрение технических инноваций переживает 3 стадии: стадию постепенного развития, стадию постоянного практического использования и, наконец, стадию трансформационных изменений, носящих необратимый характер. В свою очередь внедрение электронного правительства переживает 4 стадии: доски объявлений, частичного оказания услуг, портальную стадию с полным набором государственных услуг, и, наконец, стадию электронной демократии, которая выражается не только в оказании услуг гражданам, но и системе полной прозрачности и ответственности государственных органов перед гражданами. Д. Вест отмечает, что электронная демократия совпадает со стадией трансформационных изменений, которые ещё не наступили [6, Глава 1].

В методологии Д. Веста очень важную роль играет анализ политико-бюрократического контекста. Так, с одной стороны, политические лидеры чаще всего заинтересованы в развитие электронных технологий государственного управления, как в демократических, так и в авторитарных режимах, поскольку существует весьма распространённое мнение о том, что таким образом можно добиться повышения эффективности управления и усиления контроля над бюрократическим аппаратом. В то же самое время бюрократические структуры более негативно относятся к попыткам внедрения информационных технологий, так как это мешает устоявшейся системе работы и снижает значение бюрократов, низводя их до статуса приложений к компьютерам. С другой стороны, бюрократы в США более положительно относятся к внедрению ИКТ, чем обычные граждане [6, p. 28]. Оценка отношения политиков и бюрократов к электронному правительству изучалась Д. Вестом при помощи опросов. Кроме того, он исследовал различные факторы, которые могут повлиять на развитие электронного правительства в США и выяснил, что одним из важнейших является политическое противостояние в органах законодательной ветви власти, поскольку именно они определяют бюджет. Если существует сильное противостояние, то соответственно резкое повышение затрат на электронное правительство ждать не приходится [6, p. 35].

Анализ контента государственных сайтов

Наиболее важное часть методологии Д. Веста — это контент-анализ веб-сайтов органов государственной власти. Так, например, для анализа электронного государства в США он исследовал более 17 тысяч сайтов всех ветвей и уровней власти [6, p. 17]. Приверженность этому методу вызвана тем, что только таким образом можно дать объективную картинку состояния электронного правительства в стране или регионе.
[176]

Руководствуясь моделью внедрения электронного правительства, Д. Вест анализирует государственные сайты по более чем 20 критериям [6, p. 47], среди которых есть весьма необычные для российских проектировщиков и пользователей, как например, лёгкость чтения и специальный интерфейс для людей с ограниченными возможностями. Выводы, которые делает Д. Вест по отношению к степени развития электронного государства США достаточно неутешителен: они находятся на стадии постепенного внедрения технологий или частичного оказания услуг. Что касается степени развития различных ветвей власти, то тут в наиболее выигрышном положении оказались органы исполнительной власти, затем законодатели и хуже всего дело обстоит с судебными органами.

Попытка выявить наиболее значимые факторы, влияющие на уровень развития электронного правительства на региональном уровне, выявили довольно интересные закономерности. Так, например, если основной фактор развития электронного правительства в виде уровня доходов на душу населения в каждом штате был основополагающим, то разница между штатами с практически идентичным уровнем благосостояния различались благодаря факторам политического конфликта, организационной модели, качеству профессиональной подготовки законодателей и модели финансирования IT-разработок. Организационная модель проявлялась в том, что если внедрение информационных технологий проходило под руководством администрации и для этого создавался внутри администрации специальный отдел, то эффективность такого решения была значительно ниже, чем если бы к внедрению электронных технологий привлекались коммерческие подрядчики. Как замечает Д. Вест: «бюрократам очень сложно заниматься инновациями» [6, p. 36]. Кроме того, большие проблемы с внедрением он-лайн сервисов связаны с ситуацией «цифрового неравенства», противодействием лоббистских структур (например, почтовых операторов), охраной персональных данных и т.п. Всё это делает развитие электронного правительства в США достаточно проблематичным. В частности, такой важнейший аспект электронной демократии, как он-лайн голосование регулярно торпедируется разнообразием законодательства на региональном уровне.

Практика использования электронного правительства и отношение общества

Для анализа практики использования электронных технологий в государственном управлении Д. Вест использует обычные опросы общественного мнения. Они, в частности, показали, что в США имеется серьёзный «цифровой разрыв» между различными социальными группами, которые в разной степени пользуются новейшими технологиями. В политической плоскости этот разрыв проходит между демократами и республиканцами. Те, кто более часто пользуются интернет-сервисами для работы с государственными органами, скорее принадлежат к демократическому электорату, нежели к республиканскому.

Электронное правительство в мировом контексте

Основной методикой в данном случае выступил контент-анализ правительственных сайтов 198 стран мира (2166 сайтов), а также мульти-вариативный анализ, который позволил проанализировать зависимость успешности внедрения технологий электронного правительства от различных критериев [6, Глава 9]. Среди этих критериев наиболее важными считаются уровень доходов в стране, образование, уровень коррупции, количество учёных, политическая конкуренция, положение с правами человека и т.п. К удивлению Д. Веста, демократические страны не показали практически никакого преимущества по сравнению с авторитарными. Основным фактором выступил уровень экономического развития. Вероятно, некоторые авторитарные страны вполне успешно справляются с задачей внедрения электронных технологий в государственное управление благодаря отсутствию проволочек, связанных с обсуждением необходимых реформ. В то же самое время, в демократических странах много усилий тратится на выработку программы действий, учёт прав меньшинств и т.п., что приводит к сильному торможению всего процесса.

Заключение

В качестве заключения следует отметить, что методология Д. Веста является, с одной стороны, комплексной, то есть использует разные методики сбора и анализа информации, а, с другой стороны, политологической, поскольку учитывает в первую очередь общественно-политические факторы создания электронного правительства. В этом плане она выгодно отличается от многих работ, рассматривающих 1-2 фактора, либо не учитывающих политические аспекты внедрения электронных технологий в государственное управление.

Литература
1. Быков И.А. «Электронная демократия» VS «электронное правительство»: концептуальное противостояние? // Политэкс, 2005, № 3, С. 69-79.
[177]

2. Сморгунов Л.В. От электронного государства к электронному правлению: смена парадигмы // Политическая наука, 2007, № 4, С. 20-49.

3. Krueger B.S. Digital Government: Technology and Public Sector Performance (Book review) // Journal of Politics, 2007, Vol. 69, № 1, pp. 276-278.

4. Miller E.A., West D.M. Where's the Revolution? Digital Technology and Health Care in the Internet Age // Journal of Health Politics, Policy and Law, Vol. 34, No. 3, April 2009, pp. 261-264.

5. Princeton University Press [Электронный ресурс] Режим доступа: http://press.princeton.edu/titles/8088.htmlhttp://press.princeton.edu/titles/8088.htmlhttp://press.princeton.edu/titles/8088.htmlhttp://press.princeton.edu/titles/8088.html

6. West D.M. Digital Government: Technology and Public Sector Performance. Princeton: Princeton University Press, 2005.

7. West D.M. E-Government and the Transformation of Service Delivery and Citizen Attitudes // Public Administration Review, Vol. 64, № 1, pp. 15-27.

8. West D.M. State and Federal Electronic Government in the United States, 2008 // The Brooking Institution. 2008. August 26. [Электронный ресурс] Режим доступа: www.brookings.edu/reports/2008/0826_egovernment_west.aspxwww.brookings.edu/reports/2008/0826_egovernment_west.aspxwww.brookings.edu/reports/2008/0826_egovernment_west.aspxwww.brookings.edu/reports/2008/0826_egovernment_west.aspxwww.brookings.edu/reports/2008/0826_egovernment_west.aspx

9. West D.M., Miller E.A. Digital Medicine: Health Care in the Internet Era. Washington: The Brookings Institution, 2009.
[178]

Быков И.А., Copyright ©, 2010

Электронное государство, PR и технологии Веб 2.0

Быков И. А. Электронное государство, PR и технологии Веб 2.0 // PR, бизнес, СМИ - партнерство и конкуренция. СПб.: ИНЖЭКОН, 2010. С. 28-30.

Неостанавливающаяся эволюция интернет-технологий в начале 21 века привела к появлению, так назваемого, феномена Веб 2.0. Существующие сложности чёткого определения этого понятия, тем не менее, не повредили, а, скорее всего, наоборот, способствовали повсеместному распространению этого словосочетания или, как принято говорить в среде интернет-пользователей, этого «мема»1. В результате чего сегодня мы имеем дело с такими неологизмами, как «Электронное государство 2.0»2 и «PR 2.0»3.

Принципы технологий Веб 2.0 в самом общем изложении представлены в работах Т. О'Рейли 4. По его мнению, среди основных характеристик Веб 2.0 следует выделить использование Интернета не просто в качестве «коммуникационной среды», но в качестве «платформы». Если во время 90-х годов в авангарде технологической революции находились компании, занимающиеся разработкой компьютерных приложений, то теперь те компании, которые предоставляют платформы для достижения конкретных результатов. Развитие этих платформ находится в совместном распоряжении пользователей и разработчиков. Веб-технологии начинают развиваются за счёт коллективного разума, а не за счёт исключительных усилий коммерческих компаний.

Некоторые авторы 5 указывают, что технологии Веб 2.0 стали этапом, когда принципы сетевой коммуникации, которые находились в основе создания Интернета, были последовательно применены к самому Интернету. Только в данном случае на техническую основу была наложена социальная сетевая структура. Поэтму лучше говорить о технологиях Веб «в квадрате», а не о технологиях Веб 2.0. Так или иначе, на наш взгляд, Веб 2.0 отличается от Интернета 90-х гг. в сторону большей гибкости, интерактивности и привлечения активности пользователей 6.
[28]

Одним из самых видимых результатов Веб 2.0 стало появление социальных медиа, в которых подавляющая доля контента создаётся и распространяется самими пользователями. Согласно выводу М.С. Будолак, «социальные медиа — это новый вид он-лайн СМИ, где любой пользователь сети интернет, не обладающий навыками программирования, может участвовать в процессе создания, хранении и распространении социально значимой информации, имеющей периодический характери адресованной широкой общественности»7. Социальные медиа уже сегодня являются серьёзным конкурентом традиционным СМИ.

Другим значимым результатом развития интернета стала идея электронного государства, которая получила практическое воплощение в той или иной степени во многих странах мира. Последние исследования показывают, что без технологий Веб 2.0 демократические правительства не могут добиться принципиального изменения своих политических систем. Основное преимущество новых технологий заключается в том, что они действительно создают условия для непосредственной интерактивности, а также способствуют активации гражданского общества.

Более того, Веб 2.0 очевидно оказали влияние на деятельность по связям с общественностью. Д. Брекендридж делает вывод о том, что в связи с технологиями Веб 2.0 меняется сущность PR, который становится максимально интерактивным, а также массовым и индивидуальным одновременно. В связи с этим, невероятно возрастает сложность осуществления PR-коммуникаций.

Подводя некоторые итоги, следует отметить, что современное государственное управление требует непосредственного внедрения технологий Веб 2.0 в повседневные управленческие практики. При всей казалось бы юмористичности присутствия топ-чиновников в социальных сетях, само это присутствие указывает на вектор развития государства. Обратная связь, получаемая в них, радикально отличается от традиционных отчётов, которые чаще всего выдают желаемое за действительное. Ещё одной важнейшей функцией этих технологий является тестирование и обкатка политических решений.

Однако, наиболее высокий потенциал в использовании технологий Веб 2.0 для государственного управления, видимо, находится [29] в области сетевого метода кооперации между государственными структурами, общественными организациями и рядовыми гражданами. Имеенно эти технологии являются почти идеальной платформой для создания открытых для граждан правительств.
[28]

Примечания

1. Мем — это феномен спонтанного распространения некой информации, фразы или символа, приобретшей неожиданную популярность. Очень часто мемы не имеют никакого смысла, смешны или носят намеренно абсурдный характер.

2. Chun S.A., Shulman S., Sandoval R., Hovy E. Government 2.0: Making Connections Between Citizens, Data and Government // Information Polity, 2010, № 15, pp. 1-9.

3. Брекендридж Д. PR 2.0: Новые медиа, новые аудитории, новые инструменты. - М.: Эксмо, 2009.

4. О'Рейли Т. Что такое Веб 2.0 // Компьютерра, 11 октября 2005 года, http://www.computerra.ru/think/234100/

5. Raman T.V. Toward 2w, Beyond Web 2.0 // Communications of the ACM, 2009, Vol. 52, № 2, February, pp. 52-59.

6. Интернет-технологии в связях с общественностью / Отв. ред. И.А. Быков, О.Г. Филатова. - СПб.: Роза мира, 2010. С. 32.

7. Будолак М.С. Понятие «социальные медиа» // Петербургская школа PR: от теории к практике. Вып. 7 / Отв. ред. А.Д. Кривоносов. - СПб.: Роза мира, 2009. С. 18.

Быков И.А., Copyright ©, 2010