В предыдущей главе были рассмотрены стратегии использования СМИ в мобилизационных процессах. Одной из наиболее успешных стратегий в этом аспекте является активное управление повесткой дня. В самом общем виде повестку дня можно охарактеризовать через «относительный акцент средств массовой информации на тех или иных проблемах»1. Управление повесткой дня приводит к тому, что сначала пробуждается интерес аудитории к определенной тематике, затем меняются общественные приоритеты, затем, если тема затрагивает интересы
(с. 107)
и эмоции людей, наступает мобилизация аудитории, которая начинает предпринимать какие-то действия.
В данной главе мы предполагаем верификацию данного положения через анализ нескольких кейсов:
1) изменение уровня поддержки политики Дж. Буша (младшего) после терактов 2001 г.;
2) эволюция поддержки президента Франции Ф. Оланда во время вооруженной интервенций в Республику Мали (2012 г.), операции в Центрально-Африканской Республике (2013 г.), а также после теракта редакции французского сатирического еженедельника Charlie Hebdo (2015 г.);
3) динамика общественного мнения в России после событий на Украине в 2013-2014 гг.
Все три кейса предполагают резкое изменение повестки дня в средствах массовой информации, связанные с использованием вооруженных сил или сил специального назначения во внешне-политических мероприятиях. Разумеется, рамки исследования не позволяют провести полномасштабную верификацию теории установления повестки дня, однако, на наш взгляд, эти кейсы достаточно хорошо иллюстрируют возможности и ограничения управления повесткой дня в мобилизационных процессах. В начале главы мы предполагаем остановится более подробно на базовых предпосылка теории управления повесткой дня, затем перейти к анализу конкретных кейсов и завершить главу подведением итогов.
Базовые предпосылки теории установления повестки дня
В отечественной специальной литературе сформировался довольно большой список работ по различным аспектам теории установления повестки дня. В первую очередь следует назвать работы признанных отечественных классиков в этой области: Е. Г. Дьяковой и А. Д. Трахтенберг2. Кроме того, значительный интерес представляют труды таких авторов, как В. А. Ачкасова, Н. Ф. Пономарев, А. И. Черных и др.3 Прикладной интерес для данной работы имеют статьи С. В. Козлова «Роль средств массовой коммуникации в установлении повестки дня «оранжевой революции» и В. Э. Гончарова «Идеологический фрейминг как политическая технология»4. В этих статьях используется исследовательский подход, сложившийся в рамках теории установления повестки дня, и примененный соответственно для анализа событий в Украине и России.
(с. 108)
Считается, что теория управления повесткой дня (Agenda-setting theory) была впервые детально сформулирована в 1972 г. М. Маккоумбсом и Д. Шоу5. В отличие от классиков Чикагской социологической школы, разработавших теорию лидеров мнений и двухступенчатой коммуникации, основатели теории установления повестки дня указывали на то, что влияние СМИ на поведение граждан может оказываться различными способами. Влияние лидеров мнений, очевидно, имеет место, но не объясняет полностью этой проблемы. Дословно краткая формулировка изначальной гипотезы теории управления повесткой дня звучала следующим образом «масс-медиа устанавливают повестку дня для каждой политической кампании, влияя на размер внимания к политическим проблемам»6. Иными словами, СМИ могут замалчивать одни политические вопросы и уделять чрезмерное влияние другим.
(с. 109)
Последующая верификация этой изначальной гипотезы привела к появлению дополнительных концептуальных положений. Выделим наиболее важные для целей нашего исследования. Во-первых, в работе «Установление повестки дня средствами массовой информации в ходе президентской кампании», вышедшей в 1981 г., было выли выделены два типа событий «навязчивые» и «ненавязчивые»7. Как уточняют Дьякова и Трахтенберг, навязчивыми были названы те события, «относительно которых люди имеют непосредственный и постоянный опыт, такие как инфляция и безработица, и которые приобретают общественную значимость вследствие личного опыта, а ненавязчивыми — те, по отношению к которым у людей нет личного опыта, и средства массовой информации выступают в качестве единственного учителя и источника сведений об этих проблемах»8. Такими проблемами или событиями могут быть такие сложные явления, как «парниковый эффект», «птичий грипп», «война с терроризмом», «однополые браки» и т.п. В этом наблюдении мы видим первое важное ограничение теории установления повестки дня. Для того чтобы «ненавязчивое» событие вызвало интерес оно должно быть действительно интересным, неожиданным, масштабным и выглядеть так, как будто бы оно потенциально может затронуть всех.
Во-вторых, важнейшим заключением теории повестки дня, вытекающим из предыдущего, стало положение о том, что переключение внимания носит поверхностный и краткосрочный характер. Поскольку подавляющее большинство людей не имеют личной экспертизы высокого уровня по поводу «ненавязчивых» проблем, постольку они не в состоянии оценить, что действительно происходит. Они вынуждены либо доверять мнению «лидеров мнения», либо избегать какого-либо суждения, из конформистских соображений склоняясь к мнению большинства. Как объясняет Д. Грабер в своей классической книге «Власть СМИ в политике», подавляющее большинство граждан в современных странах составляют свое мнение о политических вопросах через СМИ9. При этом, граждане де факто не являются экспертами и дипломированными политическими аналитиками, да и не имеют возможностей, времени и сил для политического просвещения. Политические идеи усваиваются ими весьма поверхностно и иногда во внутренне противоречивых формах10. Поэтому их внимание к политической повестке носит весьма поверхностный и краткосрочный характер. Из этих размышлений вытекает второе важнейшее ограничение эффективности технологии установления повестки дня.
(с. 110)
В последние годы интенсивно дискутируется проблема сочетания теории установления повестки дня и достижений современного дискурс-анализа11. В частности, один из основателей теории установления повестки дня в своей статье «Размышления об установлении повестки дня, фрейминге и прайминге» указывает, что существует два уровня установления повестки дня: на первом уровне речь идет об акцентированном освещении одних событий или проблем за счет других, а на втором уровне - о преимущественном освещении отдельных аспектов событий или проблем12. Под этим углом зрения, разумеется, можно крайне широко трактовать теорию установления повестки дня. В данной работе мы преимущественно используем «классическую» теорию установления повестки дня, концентрирующейся на акцентах первого уровня — событиях. Вместе с тем, следует отдавать отчет о важности технологий прайминга (порядок освещения событий в сетке вещания) и фрейминга (отнесение какого-то конкретного случая или ситуации к уже известной категории или фрейму, предлагающее простую и понятную интерпретацию) в современной политической коммуникации13.
Далее, мы предполагаем анализ трех кейсов, которые будут разобраны с помощью метода сравнительного анализа, анализа результатов опросов общественного мнения, анализа результатов поисковых запросов в поисковой машине Yandex. Классические работы в области установления повестки дня основывались на исследовании повестки дня в СМИ, повестки дня граждан и на результатах выборов или опросов общественного мнения. В нашем случае мы используем комбинацию доступных методов, которые позволяют ухватить все три измерения. Самым спорным моментом, который при большом желании можно отнести к субъективной трактовке, является выделение событий, которые повлияли на общественное мнение. Прекрасно осознавая эту проблему, мы полагаем, что в «российском кейсе» смогли выделить бесспорное ключевое событие — референдум о статусе Крыма и дальнейшее развитие событий в Крыму и Восточной Украине.
(с. 111)
Управление повесткой дня после терактов 11 сентября 2001 г. в США
Мы предлагаем начать анализ мобилизационных возможностей установления повестки дня с примера, напрямую связанного с вооруженными действиями и антитеррористической деятельностью. До недавнего времени это был один из немногих случаев, когда одобрение деятельности главы государства превышала 85 %. Это был рейтинг Джорджа Буша (младшего) спустя несколько недель после терактов «9/11» или … На рис. 1 представлена динамика одобрения деятельности Буша во время его пребывания на посту Президента США, а также некоторые события, которые вызвали большой общественный резонанс. Мы не претендуем на то, что исключительно эти события детерминировали изменение рейтинга Буша. Очевидно, что любой уровень поддержки базируется на нескольких факторах. Однако на рисунке четко видно, что пиковые показатели одобрения деятельности Джорджа Буша связаны с терактом «9/11» и последующими военными действиями в Ираке. При чем, в во втором случае мы видим два пика популярности: сразу после начала войны и после поимки Саддама Хуссейна. Любопытно то, что формальный разгром иракских войск не вызвал роста одобрения, а вот поимка главного «плохого парня» вызвал. В данном случае мы имеем дело с феноменом персонификации, хорошо известной PR-технологией, которая настаивает на том, что в хорошем новостном сюжете всегда должна быть задействована персона, что вызывает человеческие эмоции в зрителях. В этом плане Саддам Хусейн был старым, хорошо «пропиаренным», противником США. После этого мы видим, что рейтинг Буша последовательно снижался, хотя запаса популярности хватило для того, чтобы остаться на второй срок.
(с. 112)
Рис. 1. Одобрение деятельности Дж. Буша и повестка дня в США в 2001-2009 гг.14
Анализ динамики поддержки Дж. Буша показывает, что повестка дня может радикально и очень быстро мобилизовать поддержку среди сторонников, а также переманить электорат политических противников. В случае с событиями, связанными с терактами «9/11» Буш получил увеличение рейтинга на 35 %, после начала войны — на 20 %, а после захвата Саддама Хуссейна — почти на 10 %. Очевидно, что сомнительные разведданные о наличии оружия массового поражения у Ирака и предостережения подавляющей части внешнеполитического истеблишмента о невыгодных долгосрочных последствиях для США в регионе Ближнего Востока и во всем мире не могли перевесить реальные выгоды от развязывания этой войны для Джорджа Буша лично и для его группы высокопоставленных политических сторонников.
Вместе с тем, мы знаем, что военные события на Ближнем Востоке и контр-террористические операции США в этом регионе продолжаются, но практически потеряли свое значение в качестве технологии установления повестки дня. Комбинированный положительный эффект от терактов «9/11» и войны в Ираке продлился не больше двух лет, а экономические трудности постепенно, но необратимо свели уровень поддержки Дж. Буша на очень низкий уровень (менее 25 % к концу второго срока).
(с. 113)
Попытки управления повесткой дня президента Франсуа Оланда
Обратимся теперь к менее очевидному кейсу — одному из самых неудачных президентов современной Франции - Франсуа Оланду. На рис. 2 представлена динамика одобрения его деятельности и некоторые события в политической жизни Франции в 2012-2015 гг.15 Оговоримся, что и в этом случае мы не считаем, что исключительно эти отмеченные на рисунке события оказывали влияние на рейтинги Франсуа Оланда. К примеру, на рисунке отмечены две военные операции с участием вооруженных сил Франции в Африке, которые очевидно не привели к заметному улучшению ситуации с одобрением деятельности Президента Оланда. Мы видим, что кривая поддержки не имеет таких резких колебаний, как в случае с Джорджем Бушем. Попытки переломить ситуацию с помощью ограниченных военных операций в Африки не дали заметных результатов. Принятие закона об однополых браках и единении нации после терактов в редакции журнала «Шарли Эбдо» прибавили Оланду несколько процентных пунктов, но также не смогли радикально улучшить катастрофическую ситуацию. Франсуа Оланд вошел в историю, как Президент Франции с самыми низкими рейтингами. Более того, премьер-министр Франции Мануэль Вальс пользуется более высокими уровнями одобрения деятельности, чем Оланд16.
Рис. 2. Одобрение деятельности Ф. Оланда и повестка дня Франции в 2012-2015 гг. (составлено автором на основе данных TNS-Sofres)
(с. 114)
Трактовка динамики одобрения деятельности Франсуа Оланда с точки зрения теории управления повесткой дня сталкивается с серьезными трудностями. Сопоставимые с США в масштабах Франции события не вызвали серьезных прибавок к рейтингу Президента Оланда. Если этот прирост и был, то он не измерялся десятками процентов. Вероятно, четко выраженный тренд на снижение поддержки деятельности Оланда связан в первую очередь с экономическими проблемами и личной жизнью Президента. Сравнивая Францию и США можно увидеть, что в случае с Дж. Бушем имели место активные действия после терактов «9/11», серьезные изменения во внешней и внутренней политике, а также довольно масштабные боевые действия. Франсуа Оланд не смог предложить сопоставимых событиям решений во внутренней и внешней политике. Фактическое ухудшение дел в экономике сопровождалось скандалами в области личной жизни Президента Франции. В этих условиях события, которые потенциально могли улучшить ситуацию с рейтингом, не стали поводами для активных и успешных действий, которые могли бы поднять уровень поддержки. Как справедливо указывает В. А. Ачкасова, «СМИ, устанавливающие повестку дня для массовой аудитории, решают, о чем будут думать люди, хотя заранее неизвестно, какие именно оценки люди будут этим явлениям давать»17. В случае с Франсуа Оландом «ненавязчивые» события не смогли отвлечь внимание французов от повседневных проблем, связанных с экономическими сложностями и высокой безработицей. Плюс ко всему личная жизнь Президента стала шикарным «ненавязчивым» сюжетом для СМИ, оказав медвежью услугу одобрению его официальной политической деятельности.
(с. 115)
Ситуация на Украине и повестка дня российских СМИ: последствия и перспективы
Прежде чем перейти к непосредственному анализу влияния событий в Украине на политическую повестку дня в России, остановимся на одном принципиально важном моменте. В специальной литературе поднимался вопрос о принципиальной невозможности использования теории установления повестки дня для анализа политической коммуникации в тоталитарных странах18. Мнения по поводу ситуации в авторитарных странах и странах с частично свободными СМИ расходятся. На наш взгляд, в современной России нельзя говорить о полном и всеобъемлющем контроле над СМИ и средствами массовой коммуникации. В любом случае информационная конкуренция в медиа-сфере России гораздо выше, чем в Китае, особенно в области Интернета. Даже такая демократически ориентированная организация как «Репортеры без границ» отмечает в своем «Всемирном индексе свободы прессы», что в 2010 г. Россия относилась к разряду стран, имеющих «сложную ситуацию» со свободой прессы, занимая 148 место из 18019. В этом же индексе Китай относился к разряду стран с «очень сложной ситуацией» со свободой слова, занимая 175 место из 180. Что касается положения с, так называемыми, развитыми демократиями, то и там ситуация со свободой слова далека от идеальной. Более того, как указывают С. Делла-Винье и И. Каплан, телеканал FOX Руперта Мердока сумел увеличить на 4-8 % уровень голосования в тех районах США, где он появился20. Это говорит о том, что манипулятивные воздействия СМИ имеют место и в демократически режимах. Таким образом, на наш взгляд, эффективность воздействия технологии установления повестки дня может различаться в авторитарных и демократических режимах, но эффект присутствует в обоих вариантах.
(с. 116)
Начнем анализ влияния политической ситуации в Украине на российскую политику с позиций теории установления повестки дня отметив одно, очень важное обстоятельство: одобрение деятельности В. Путина на посту Президента России или Председателя Правительства России всегда находился на очень высоком уровне и фактически никогда не опускалось к психологически опасному уровню 50 % (см. рис. 3). Два раза рейтинг подходил к уровню 60 %. Первый раз это произошло во время печально-известной программы «монетизации льгот», второй — во время и после, так называемой, «протестной волны» в 2011-2012 гг. Для обозначение этого парадоксального явления в кругах социологов широко используется фраза «тефлоновый рейтинг». Таким образом, следует сделать вывод о традиционно высоком уровне поддержки деятельности В. Путина в России. В зарубежной литературе интенсивно обсуждаются две теории этого феномена: институциональная эффективность и культурная традиция21. Не вдаваясь в детали этого обсуждения, отметим, что оба фактора оказывали положительное влияние на высокий рейтинг В. Путина. Для нашего исследования также важно отметить, что до недавних событий своего максимального значения (88 %) он достигал в сентябре 2008 г. сразу после событий в Осетии и Абхазии22.
(с. 117)
Рис. 3. Одобрение деятельности В. Путина на посту Президента или Председателя Правительства России в 2000-2015 гг. (составлено автором на основе данных Левада-Центра)
Теперь обратимся непосредственно к нашему кейсу. Подробный анализ рейтинга В. Путина за последние три года показывает, что за 2-3 месяца после референдума в Крыму и официального решения России о включении в состав Российской Федерации новых субъектов уровень одобрения деятельности Президента Путина вырос на 20 % (см. рис. 4). Предшествующие этому события на Украине были связаны с, так называемым, «Евромайданом», свержением и последующим бегством действующего Президента Украины В. Януковича из страны. Однако эти предшествующие события не оказали заметного влияния на рейтинг российского Президента. На наш взгляд, решение о включении Крыма в состав России, стало знаковым событием, оказавшим заметное влияние на политическую повестку дня в современной России. При этом надо учитывать сложную внутриполитическую ситуацию в России, связанную с, так называемой, «протестной волной» 2011-2012 гг. В зарубежной специальной литературе эта проблема вызвала широкое обсуждение23. Также активно обсуждаются вероятные сценарии развития внутренней политики в странах, которые опасаются широкомасштабных протестных выступлений24. Вероятно, что политика по внутриполитической мобилизации и сплачивания граждан вокруг национального лидера — это один из вероятных сценариев развития событий25. Отсюда становится необходимой новая политическая повестка дня в современной России.
(с. 118)
Рис. 4. Одобрение деятельности В. Путина и повестка дня в 2012-2015 гг. (составлено автором на основе данных Левада-Центра)
(с. 119)
Рис. 5. Поисковые запросы в Yandex по ключевым словам «Украина» и «Путин» (составлено автором по данным сервиса wordstat.yandex.ru)
Возможности и ограничения управления повесткой дня в мобилизационных процессах
Подводя итоги, следует указать на то, что грамотное управление повесткой дня позволяет в ряде случаев добиваться весьма впечатляющих результатов и получать значительный прирост уровня поддержки и мобилизации сторонников. Особенно это актуально в случаях серьезных вооруженных конфликтов. Именно поэтому в новейшей истории довольно часто для решения внутренних политических проблем прибегали к методу «маленькой победоносной войны», которые в случае успеха позволяли добиться значительного изменения общественного мнения в пользу победителя и отвлечь внимание граждан от решения острых социально-экономических и политических проблем. В этом плане нет более адекватной теории для анализа эмпирических данных, чем теория установления повестки дня.
(с. 120)
Вместе с тем, очевидно, что теория установления повестки дня не является истиной в последней инстанции. В частности, горький опыт Франсуа Оланда показывает, что ни теракты, ни вооруженные операции в Африке не могут изменить сложившегося неблагоприятного для него общественного мнения. Важно понимать, что установление повестки дня эффективно только в случае с «ненавязчивыми» событиями, должно опираться на сложившиеся в обществе стереотипы, сопровождаться комбинацией других, менее масштабных технологий, как прайминг, спин-докторинг или фрейминг. Кроме того, очень важно, чтобы мобилизующие сторонников призывы происходили либо от авторитетного лидера, либо затрагивали очень актуальные проблемы27. Не удивительно, что в случае с Президентом России В. Путиным активное использование внешнеполитических событий привело к серьезному росту рейтинга, не смотря на проблематичную социально-экономическую ситуацию, а в случае с Франсуа Оландом — нет.
(с. 121)
Примечания
Подводя итоги, следует указать на то, что грамотное управление повесткой дня позволяет в ряде случаев добиваться весьма впечатляющих результатов и получать значительный прирост уровня поддержки и мобилизации сторонников. Особенно это актуально в случаях серьезных вооруженных конфликтов. Именно поэтому в новейшей истории довольно часто для решения внутренних политических проблем прибегали к методу «маленькой победоносной войны», которые в случае успеха позволяли добиться значительного изменения общественного мнения в пользу победителя и отвлечь внимание граждан от решения острых социально-экономических и политических проблем. В этом плане нет более адекватной теории для анализа эмпирических данных, чем теория установления повестки дня.
(с. 120)
Вместе с тем, очевидно, что теория установления повестки дня не является истиной в последней инстанции. В частности, горький опыт Франсуа Оланда показывает, что ни теракты, ни вооруженные операции в Африке не могут изменить сложившегося неблагоприятного для него общественного мнения. Важно понимать, что установление повестки дня эффективно только в случае с «ненавязчивыми» событиями, должно опираться на сложившиеся в обществе стереотипы, сопровождаться комбинацией других, менее масштабных технологий, как прайминг, спин-докторинг или фрейминг. Кроме того, очень важно, чтобы мобилизующие сторонников призывы происходили либо от авторитетного лидера, либо затрагивали очень актуальные проблемы27. Не удивительно, что в случае с Президентом России В. Путиным активное использование внешнеполитических событий привело к серьезному росту рейтинга, не смотря на проблематичную социально-экономическую ситуацию, а в случае с Франсуа Оландом — нет.
(с. 121)
Примечания
1. Катлип С. М., Сентер А. Х., Брум Г. М. Паблик рилейшенз. Теория и практика. М.: Вильямс, 2008. С. 293
2. Дьякова Е. Г., Трахтенберг А. Д. Массовая коммуникация и проблема конструирования реальности: анализ основных теоретических подходов. Екатеринбург: УрО РАН, 1999. 130 с.; Дьякова Е. Г., Трахтенберг А. Д. Проблемы конструирования реальности в процессах массовой коммуникации: гипотеза agenda-setting // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения РАН. 1999. № 1. С. 142-160.
3. Ачкасова В. А. Принцип «повестки дня» как доминанта медийного пространства // Журналистский ежегодник. 2012. № 1. С. 7-9; Пономарев Н. Ф. Политическая коммуникативистика. Информационные стратагемы власти. Пермь: Изд-во Перм. гос. техн. ун-та, 2010. 188 с.; Черных А. И. Мир современных медиа. М.: Территория будущего, 2007. 312 с.
4. Гончаров В. Э. Идеологический фрейминг как политическая технология // Доклад на конференции научно-технических сотрудников СПбГУТ. Санкт-Петербург, 2012. URL: http://political-technology.ru/index.php/2011-04-30-02-48-49/69-2013-01-02-14-39-25 (дата обращения: 22.06.2015); Козлов С. В. Роль средств массовой коммуникации в установлении повестки дня «оранжевой революции» // Вестник НГУ. 2010. Серия: История, филология. Т. 9. № 6. С. 71-77.
5. McCombs M., Shaw D. The Agenda-setting Function of Mass-Media // Public Opinion Quarterly. 1972. Vol. 36. № 3. P. 176-187.
6. Ibid. P. 177.
7. Weaver D. H., Graber D. A., McCombs M. E., Eyal C. H. Media Agenda-setting in the Presidential Election. N.Y.: Praeger, 1981. 227 p.
8. Дьякова Е. Г., Трахтенберг А. Д. Проблемы конструирования реальности в процессах массовой коммуникации: гипотеза agenda-setting // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения РАН. 1999. № 1. С. 149.
9. Graber D. A. Media Power and Politics. Washington: CQ Press, 2010. 480 p.
10. Gerber A., Huber G., Doherty D., Dowling C., Ha S. Personality and Political Attitudes: Relationships across Issue Domains and Political Contexts // American Political Science Review. 2010. Vol. 104. № 1. P. 111-133.
11. McCombs M. E., Shaw D. L., Weaver D. H. New Directions in Agenda-Setting Theory and Research // Mass Communication and Society, 2014. Vol. 17. № 6. P. 781-802.
12. Weaver D. H., Graber D. A., McCombs M. E., Eyal C. H. Media Agenda-setting in the Presidential Election. N.Y.: Praeger, 1981. 227 p.
13. См. подробнее: Гончаров В. Э. Указ. Соч.
14. Составлено по данным: Bush and Public Opinion: Reviewing the Bush Years and the Public's Final Verdict // Pew Research Center. 2008. URL: http://www.people-press.org/files/legacy-pdf/478.pdf (дата обращения: 22.06.2015).
15. Cotes de popularites des Presidents et Premiers ministres // TNS-Sofres. 2015. URL: http://www.tns-sofres.com/dataviz?type=1&code_nom=hollande&start=1&end=34&submit=Ok (дата обращения: 22.06.2015).
16. Techniquement, Francois Hollande peut descendre encore plus bas dans les sondages // 20 Minutes. 2014. http://www.20minutes.fr/politique/1437819-20140905-techniquement-francois-hollande-peut-descendre-encore-plus-bas-sondages (дата обращения: 22.06.2015).
17. Ачкасова В. А. Принцип «повестки дня» как доминанта медийного пространства // Журналистский ежегодник. 2012. № 1. С. 7.
18. Дьякова Е. Г. Массовая коммуникация и власть в теории установления повестки дня // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения РАН. 2002. № 3. С. 144-168.
19. Всемирный индекс свободы прессы 2014 года // Репортеры без границ. 2014. URL: http://rsf.org/index2014/ru-index2014.php (дата обращения: 22.06.2015).
20. Делла-Винье С., Каплан И. Политический эффект предвзятости СМИ // Информация и общественное мнение: от репортажа в СМИ к реальным переменам / Под ред. Р. Ислам. М.: Альпина Паблишер, 2010. 116.
21. Mishler W., Willerton J. P. The Dynamics of Presidential Popularity in Post-Communist Russia: Cultural Imperative versus Neo-Institutional Choice? // Journal of Politics. 2003. Vol. 65. № 1. P. 111-141; Nikolaev R. Explaining Support for Vladimir Putin: Culture Versus Performance // Studies of Changing Societies. 2012. Vol. 1. № 2. P. 60-80.
22. Волков Д. Рейтинг Путина — реальность или вымысел социологов? // Московский центр Карнеги. 7 июля 2015. URL: http://carnegie.ru/2015/07/02/ru-60582/ibli (дата обращения: 22.06.2015).
23. Gel’man V. Cracks in the Wall: Challenges to electoral authoritarianism in Russia // Problems of Post-Communism. 2013. Vol. 60. № 2. P. 3-10; White S., McAllister I. Did Russia (Nearly) have a Facebook Revolution in 2011? Social Media’s Challenge to Authoritarianism // Politics. 2014. Vol. 34. № 1. P. 72-84.
24. Finkel E., Brudny Y. M. No more colour! Authoritarian regimes and colour revolutions in Eurasia // Democratization. 2012. Vol. 19. № 1. P. 1-14; Koesel K. J., Bunce V. J. Diffusion-proofing: Russian and Chinese Responses to Waves of Popular Mobilizations against Authoritarian Rulers // Perspectives on Politics. 2013. Vol. 11. № 3. P. 753-768.
25. Gerber T. P. Beyond Putin? Nationalism and Xenophobia in Russian Public Opinion // Washington Quarterly. 2014. Vol. 37. № 3. P. 113-134; Gerber T. P. Foreign Policy and the United States in Russian Public Opinion // Problems of Post-Communism. 2015. Vol. 62. № 2. P. 98-111.
26. Гончаров В. Э. Указ. Соч. Oliver P., Johnston H. What a Good Idea! Ideologies and Frames in Social Movement Research // Mobilization: An International Journal. 2000. Vol. 5. № 1. P. 37-54.
2. Дьякова Е. Г., Трахтенберг А. Д. Массовая коммуникация и проблема конструирования реальности: анализ основных теоретических подходов. Екатеринбург: УрО РАН, 1999. 130 с.; Дьякова Е. Г., Трахтенберг А. Д. Проблемы конструирования реальности в процессах массовой коммуникации: гипотеза agenda-setting // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения РАН. 1999. № 1. С. 142-160.
3. Ачкасова В. А. Принцип «повестки дня» как доминанта медийного пространства // Журналистский ежегодник. 2012. № 1. С. 7-9; Пономарев Н. Ф. Политическая коммуникативистика. Информационные стратагемы власти. Пермь: Изд-во Перм. гос. техн. ун-та, 2010. 188 с.; Черных А. И. Мир современных медиа. М.: Территория будущего, 2007. 312 с.
4. Гончаров В. Э. Идеологический фрейминг как политическая технология // Доклад на конференции научно-технических сотрудников СПбГУТ. Санкт-Петербург, 2012. URL: http://political-technology.ru/index.php/2011-04-30-02-48-49/69-2013-01-02-14-39-25 (дата обращения: 22.06.2015); Козлов С. В. Роль средств массовой коммуникации в установлении повестки дня «оранжевой революции» // Вестник НГУ. 2010. Серия: История, филология. Т. 9. № 6. С. 71-77.
5. McCombs M., Shaw D. The Agenda-setting Function of Mass-Media // Public Opinion Quarterly. 1972. Vol. 36. № 3. P. 176-187.
6. Ibid. P. 177.
7. Weaver D. H., Graber D. A., McCombs M. E., Eyal C. H. Media Agenda-setting in the Presidential Election. N.Y.: Praeger, 1981. 227 p.
8. Дьякова Е. Г., Трахтенберг А. Д. Проблемы конструирования реальности в процессах массовой коммуникации: гипотеза agenda-setting // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения РАН. 1999. № 1. С. 149.
9. Graber D. A. Media Power and Politics. Washington: CQ Press, 2010. 480 p.
10. Gerber A., Huber G., Doherty D., Dowling C., Ha S. Personality and Political Attitudes: Relationships across Issue Domains and Political Contexts // American Political Science Review. 2010. Vol. 104. № 1. P. 111-133.
11. McCombs M. E., Shaw D. L., Weaver D. H. New Directions in Agenda-Setting Theory and Research // Mass Communication and Society, 2014. Vol. 17. № 6. P. 781-802.
12. Weaver D. H., Graber D. A., McCombs M. E., Eyal C. H. Media Agenda-setting in the Presidential Election. N.Y.: Praeger, 1981. 227 p.
13. См. подробнее: Гончаров В. Э. Указ. Соч.
14. Составлено по данным: Bush and Public Opinion: Reviewing the Bush Years and the Public's Final Verdict // Pew Research Center. 2008. URL: http://www.people-press.org/files/legacy-pdf/478.pdf (дата обращения: 22.06.2015).
15. Cotes de popularites des Presidents et Premiers ministres // TNS-Sofres. 2015. URL: http://www.tns-sofres.com/dataviz?type=1&code_nom=hollande&start=1&end=34&submit=Ok (дата обращения: 22.06.2015).
16. Techniquement, Francois Hollande peut descendre encore plus bas dans les sondages // 20 Minutes. 2014. http://www.20minutes.fr/politique/1437819-20140905-techniquement-francois-hollande-peut-descendre-encore-plus-bas-sondages (дата обращения: 22.06.2015).
17. Ачкасова В. А. Принцип «повестки дня» как доминанта медийного пространства // Журналистский ежегодник. 2012. № 1. С. 7.
18. Дьякова Е. Г. Массовая коммуникация и власть в теории установления повестки дня // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения РАН. 2002. № 3. С. 144-168.
19. Всемирный индекс свободы прессы 2014 года // Репортеры без границ. 2014. URL: http://rsf.org/index2014/ru-index2014.php (дата обращения: 22.06.2015).
20. Делла-Винье С., Каплан И. Политический эффект предвзятости СМИ // Информация и общественное мнение: от репортажа в СМИ к реальным переменам / Под ред. Р. Ислам. М.: Альпина Паблишер, 2010. 116.
21. Mishler W., Willerton J. P. The Dynamics of Presidential Popularity in Post-Communist Russia: Cultural Imperative versus Neo-Institutional Choice? // Journal of Politics. 2003. Vol. 65. № 1. P. 111-141; Nikolaev R. Explaining Support for Vladimir Putin: Culture Versus Performance // Studies of Changing Societies. 2012. Vol. 1. № 2. P. 60-80.
22. Волков Д. Рейтинг Путина — реальность или вымысел социологов? // Московский центр Карнеги. 7 июля 2015. URL: http://carnegie.ru/2015/07/02/ru-60582/ibli (дата обращения: 22.06.2015).
23. Gel’man V. Cracks in the Wall: Challenges to electoral authoritarianism in Russia // Problems of Post-Communism. 2013. Vol. 60. № 2. P. 3-10; White S., McAllister I. Did Russia (Nearly) have a Facebook Revolution in 2011? Social Media’s Challenge to Authoritarianism // Politics. 2014. Vol. 34. № 1. P. 72-84.
24. Finkel E., Brudny Y. M. No more colour! Authoritarian regimes and colour revolutions in Eurasia // Democratization. 2012. Vol. 19. № 1. P. 1-14; Koesel K. J., Bunce V. J. Diffusion-proofing: Russian and Chinese Responses to Waves of Popular Mobilizations against Authoritarian Rulers // Perspectives on Politics. 2013. Vol. 11. № 3. P. 753-768.
25. Gerber T. P. Beyond Putin? Nationalism and Xenophobia in Russian Public Opinion // Washington Quarterly. 2014. Vol. 37. № 3. P. 113-134; Gerber T. P. Foreign Policy and the United States in Russian Public Opinion // Problems of Post-Communism. 2015. Vol. 62. № 2. P. 98-111.
26. Гончаров В. Э. Указ. Соч. Oliver P., Johnston H. What a Good Idea! Ideologies and Frames in Social Movement Research // Mobilization: An International Journal. 2000. Vol. 5. № 1. P. 37-54.
Copyright, Илья Быков, 2016
